Когда Регина вошла в класс и увидела ехидную улыбку на лице педагога, сразу поняла - пощады не жди.

«Учительша», получив ответы на вопросы билета, начала гонять девушку по всему материалу от шестого до десятого класса, вопрос сменялся вопросом, задача задачей. Наконец-то члены комиссии, уже устав от этого бесконечного марафона, взмолились:

- Может хватит ? По второму кругу вопросы задаете.

- Хорошо. Достаточно. Можешь идти. Четыре.

- Как четыре? - пожилой математик удивленно смотрел на коллегу: - Она же все знает в рамках программы! Тут стопроцентное отлично!

- Знания поверхностны. Девочка не понимает самой сути физики. А вы, уважаемый коллега, у себя на экзаменах командовать будете! - и уже обращаясь к Регине:

- Что стоишь? Иди! Четыре ... Можешь жаловаться в ГорОНО!

В этот же день Регина сказала матери, что выбрала ВУЗ и едет поступать в Ленинград.

- Ну в Ленинград, так в Ленинград, - Анна вынула из стопки белья деньги, отсчитала сто рублей:

- Вот тебе на билет и на первое время.

Утром следующего дня Регина забрала в школе аттестат, собрала свои вещи, которые вполне уместились в школьный портфель, и была готова ехать.

Уже поздно ночью девушка в последний раз вырыла коробку со своим сокровищем из-под старого абрикоса, который начал усыхать в последний год, и достала кулон, подарок бабы Оли.

Темно-фиолетовый аметист казался почти черным в ночном мраке, только россыпь мелких бриллиантиков, обрамляющих камень, весело сверкала в свете луны. Даже шнурок был цел, только покрылся каким-то белесым налётом.

Регина надела украшение на шею, чтобы не снимать больше никогда, отшвырнула в сторону старую проржавевшую коробку, уже не считая нужным ничего ни от кого прятать.

Анна донашивала ребенка последние недели, раздобревшая фигура, отёкшие ноги и огромный живот не позволил бы ей провести дочь на вокзал, да она и не очень-то этого хотела, а потому провела Регину до калитки, попыталась обнять, чмокнула в щеку:

- Будь счастлива, доченька, прости, если что не так.

- И ты будь счастлива, мама. Больше я тебе мешать не стану.

Регина, не оглядываясь, зашагала по улице к трамвайной остановке.

Анна постояла еще какое-то время у калитки, глядя вслед удаляющейся тонкой фигурке, утёрла крокодилову слезу и, тяжело переваливаясь, пошла к дому ...

6. Глава шестая

Работа на луковой плантации скоро стала для Регины привычной. Буквально через неделю перестала ныть и разламываться спина, руки и ноги уже не сводило по ночам судорогой от перенапряжения. Корейцы хорошо кормили своих работников, а потому скоро руки-палочки девушки обросли бицепсами, налились силой икры, на щеках от работы на воздухе и хорошего питания заиграл румянец, даже появились намеки на грудь.

Хозяин был доволен девушкой. Если в основном женщины видели в работе на его поле всего лишь приработок, эдакую быструю возможность подзаработать, Регина приезжала постоянно.

На смену прополке, когда лук зазеленел уже подросшим высоким пером, пришло прореживание. Нужно было аккуратно вырывать лишние растения, быстро связывать в пучки и каждый час относить в тень посадки, чтобы нежное перо не увяло под палящим солнцем.

После прореживания снова прополка. Сорняк рос вместе с луком, иногда даже быстрее, а вся сила земли должна достаться будущему урожаю, а не какому-то бурьяну.

И снова проредить, вырывая уже более молодые растения, взошедшие и выросшие попозже, те, что еще не ушли в стрелки, оставляя более крупные луковицы, ботва которых начинала желтеть и усыхать.

И в заключение, уже в середине августа, последнее удаление немногочисленных сорняков.