Тем не менее о таких вещах следовало знать. Он ведь не раз слышал от мальчишек о презервативах.

– Иди сюда. – Куши подвела его к пушкам. – Ты ведь ни разу этим не занимался, верно? – спросила она. Он кивнул, как всегда честный до идиотизма. – Ох, Гарп! – снова вздохнула она. – Не будь ты моим старым другом… – Она улыбнулась, но он понял, что теперь этого уже не будет: она не даст. Куши ткнула пальцем в дуло средней пушки. – Погляди сюда.

Он поглядел. Осколки стекла сверкали как драгоценные камни. Наверное, подумал Гарп, так сверкают камешки на морском берегу где-нибудь в тропиках… Виднелось в жерле пушки и кое-что еще, не столь приятное на вид.

– Вот они, резинки, – сказала Куши.

Ствол пушки и впрямь был весь забит использованными кондомами. Сотни презервативов! Выставка остановленного размножения. Подобно собакам, помечающим мочой границы своей территории, парни из Стиринг-скул оставляли свою сперму в дуле пушки, охраняющей Стиринг-ривер. Современный мир, таким образом, оставил свой след и на этом историческом памятнике.

Куши уже одевалась.

– А ты, оказывается, ничего и не умеешь, – поддразнила она его. – О чем же ты писать-то будешь?

Гарп и впрямь заподозрил, что через несколько лет это вырастет для него в настоящую проблему.

Он тоже собрался было одеться, но Куши заставила его лечь на землю, чтоб как следует его рассмотреть.

– Ты и вправду очень красивый, – сказала она. – И не бери в голову – ничего страшного не произошло. – Она поцеловала его.

– Я могу сбегать за резинками, – сказал он. – Это же быстро. И тогда мы сможем сюда вернуться.

– У меня поезд в пять, – сказала Куши, но сочувственно ему улыбнулась.

– Я же не знал, что тебе нужно так быстро вернуться, – сказал Гарп.

– Видишь ли, даже в Диббсе существуют некоторые дурацкие правила. – В голосе Куши звучала обида – за свою школу и ту репутацию, которую эта школа заслужила своими свободными нравами. – И потом… ты же встречаешься с Хелен, верно? Я знаю, что встречаешься.

– Но не так, как с тобой, – признался Гарп.

– Гарп, никогда и никому не рассказывай всего, – сказала Куши.

Та же проблема была и с его писательскими опытами: мистер Тинч говорил ему то же самое.

– Ты все воспринимаешь слишком серьезно, – сказала Куши, в кои-то веки оказавшись в ситуации, когда имела полное право прочесть ему нотацию.

По речной глади внизу скользил восьмивесельный «шелл», пробираясь по узкому каналу, оставшемуся от Кишки; гребцы торопились к эллингу Стиринг-скул, пока прилив не кончился и лодка не села на мель.

Тут Гарп и Куши увидали игрока в гольф. Прилив уже отступил, и он спустился по заросшему болотной травой противоположному берегу реки и, закатав свои яркие штаны до колен, вошел в грязную жижу. Далеко впереди на ее поверхности лежал мячик для гольфа, футах в шести от берега. Игрок осторожно двинулся вперед; грязь доходила ему почти до колен. Пользуясь клюшкой как балансиром, он окунул ее блестящий конец в жижу и выругался.

– Гарри, назад! – крикнул кто-то.

Это был его партнер по гольфу, одетый столь же ярко и безвкусно – в шорты до колен, такого интенсивно-зеленого цвета, какой нельзя выработать ни из одной травы на свете, и желтые носки. Игрок по имени Гарри сделал еще шаг к мячику – ни дать ни взять диковинная птица, пытающаяся извлечь свое яйцо из покрытых нефтяной пленкой наносов.

– Гарри, ты же утонешь в этом дерьме! – встревожился его партнер.

И тут Гарп узнал его – мужчина в зеленых шортах и желтых носках был отец Куши, Жирный Стью.

– Мяч-то совсем новый! – крикнул ему Гарри и провалился одной ногой до самого паха, затем, пытаясь повернуть назад, потерял равновесие, плюхнулся в грязь и тут же утонул по пояс.