— Да просто потому, что ты — это ты! — злится Егор и, кажется, вот-вот с мясом вырвет несчастные пуговицы. — Ты ещё ни одной тусы не пропустил! Сейчас-то что?

— Дела, — отвечаю сухо, не вдаваясь в подробности, и со скоростью света шнурую кроссовки. Опоздание на тренировку по футболу чревато сотней отжиманий, а мне и без того всё ещё хреново. — Шевелись, Горыч!

— Ненавижу эту дурацкую форму! — психует Лихачёв и всё же отрывает пару пуговиц. — И классные часы — тоже в топку! Вечно Григорьевна нас задерживает!

— Да ладно тебе! Успеваем!

— Не день, а чёрт-те что! — продолжает ворчать Егор.

— Ну в «чёрт-те что» ты сам его превратил!

Готовый в любую секунду сорваться в зал, я ловлю последние мгновения отдыха и, вытянув ноги до середины раздевалки, с ухмылкой смотрю на Лихачёва.

— Ты с Ильиной-то на кой хрен связался?! Нормальные тёлки приелись совсем?

Сколько я ни пытался весь день уловить ход мыслей Егора, так и не смог понять, зачем тот пристал к нашей крысе. Любовь? Нет, конечно! Нужно быть на голову отмороженным, чтоб воспылать чувствами к этому невзрачному подобию девушки. Мало того, что Ильина совершенно непривлекательна внешне, так ещё и зашуганная какая-то, скучная, нудная — короче, вообще ни о чём, и уж точно не во вкусе Егора. А с последним, стоит заметить, у парня проблем никогда не было, как, впрочем, и с выбором очередной подруги. Девушки слетаются на него, как пчёлы на мёд. Смазливому, шумному, весёлому Лихачёву достаточно поманить пальчиком, и любая пойдёт за ним. Так какого дьявола он творит с Ильиной?! Неужели совсем крыша от скуки поехала?

— А-а! — стонет раненым зверем Егор. — Не напоминай мне об этой дуре! Я и сам не рад! Видел, как она поплыла?

— Да она по жизни мутная! — ржу на всю раздевалку. — Проспорил, что ли, кому?

— Ну можно и так сказать… — Лихачёв обречённо закатывает глаза к потолку, а потом внезапно поднимает указательный палец и срывается в хохот. — Ты прикинь, если Ильина реально на квест припрётся! Вот ржака-то будет!

— Ну да! — продолжаю веселиться. — Так и представляю, как она со своей кислой физиономией из подземных бункеров вылазит и за ноги всех хватать начинает!

— Дьявол, Крот! И как это теперь развидеть? Она же любого вурдалака переплюнет в своём чёрном капюшоне. — Егор в притворном ужасе округляет глаза. — Чур меня! Чур!

— Девочки, вот я не понял! — Наше веселье прерывает грубый голос физрука. — Вам особое приглашение нужно? Кротов, Лихачёв — по сотне отжиманий каждый! Бегом марш!

Мышцы неприятно гудят, а в желудке давно урчит от голода. Тренировка закончилась с полчаса назад, но я вынужден торчать во дворе школы и ждать Улю. В кои-то веки Громова задумалась об учёбе и, пока я наматывал километры под надзором Палыча, познакомилась с новым для себя словом — «читальный зал».

Стою у крыльца и, навалившись на стену, ловлю носом солнечных зайчиков. Я люблю осень, несмотря ни на что. Мне по кайфу наблюдать, как кружат в воздухе пожелтевшие листья, слушать, как они шуршат под ногами, да и вообще от осени веет спокойствием, что ли. А оно в моей жизни на вес золота.

— Кротик, заждался? — Ну вот и приехали!

Уля оставляет на моей щеке липкий след от поцелуя. Я морщусь. Сколько раз просил её не красить губы этим вонючим блеском, не называть меня Кротиком и избавить от лобызаний на виду у всей школы! Но похоже, пора смириться с тем, что Громова — это та самая рыбка Дори, у которой грандиозные проблемы с краткосрочной памятью. Ладно, зато красивая и не лезет в душу…

— Пошли уже. — Обнимаю её за талию и тащусь с ней к остановке общественного транспорта.