Намного сложнее было отпроситься из дома с ночёвкой – когда Карик предложил мне провести смену вместе с ним, я поняла, что скорее умру, чем откажусь от такого заманчивого предложения. Но... легко сказать, трудно сделать. За свои девятнадцать лет жизни я ещё ни разу не ночевала вне дома, если не считать поездок в детский лагерь или на турбазу. Даже за границу мы летали вместе – мама, папа и я. Пришлось прикрываться Лёлькой как щитом – та, конечно, ворчала и ругалась, но не помочь мне не могла, на то она и лучшая подруга. В итоге я отправилась “с ночёвкой к Лёле”, и бабушка традиционно снабдила нас пирожками – на этот раз с вишнёвым вареньем. 

В итоге мы жевали эти пирожки в перерывах между песнями, слизывая с губ друг друга кисло-сладкое варенье, запивали шампанским и целовались так, что останавливалось дыхание, а потом Карик невозмутимо возвращался к микрофону. Я могла только поражаться его выдержке и дивиться самообладанию. 

С невинностью я распрощалась в ту самую ночь, как бы это дико ни звучало, на диджейском кресле, во время “Богемской рапсодии”*. Я была пьяна то ли от шампанского, то ли от любви, то ли от волнения, а может быть, от всего сразу. Детали помню плохо, какой-то особой боли – тоже. Отдельные вспышки воспоминаний выглядели скорее как кусочки пазла, а не как целая картинка. Сколько там длится песня? Пять минут пятьдесят пять секунд?.. Этого вполне хватило, даже с избытком. 

Когда началась кода, Карик уже подобрался к своему пику, а едва зазвучали слова: “Nothing really matters, nothing really matters to me” – он спокойно нацепил наушники и потянулся к микрофону как ни в чём не бывало. Молнию на джинсах он застёгивал, уже находясь в прямом эфире.  

Я неловко вытерлась влажными салфетками, затем тщательно протёрла сиденье кресла (хорошо, что оно было кожаным и не сильно пострадало), подтянула трусы и спустила вниз задранный на грудь сарафанчик. Вот и всё грехопадение... 

В принципе, я не испытывала ни стыда за содеянное, ни разочарования из-за того, что не умерла от восторга и экстаза. Мозг был словно... затуманен. 

Когда Карик вновь “вырвался” из эфира ко мне, то очень нежно и ласково поцеловал в губы и сказал: 

– Ну надо же... не ожидал. Польщён, что стал у тебя первым, это большая честь для меня. Спасибо за доверие. 

И эти слова вмиг сделали меня самой счастливой на свете! 

А вот песня с тех самых пор стала для меня напоминаем о нашей первой ночи – где бы я её ни слышала, щёки мои против воли начинали предательски краснеть. Когда же несколько месяцев спустя на экраны вышел фильм “Богемская рапсодия”, это и вовсе приобрело для меня тайный, сакральный смысл – стоило нам с Кариком услышать, как кто-то обсуждает нашумевшее кино, мы многозначительно переглядывались и улыбались, как заговорщики. 

___________________________ 

*“Bohemian Rhapsody” (“Богемная рапсодия”, “Богемская рапсодия”) – песнябританской рок-группы “Queen” из альбома “A Night At The Opera”. НаписанаФредди Меркьюрив1975 году и имеет необычнуюмузыкальную форму: её можно разбить на шесть разных по стилючастей, которые неделятся накуплеты иприпевы, а представляют отдельные музыкальные направления: оперу и  балладу, пение а капеллаихэви-метал. 

*“Nothing really matters, nothing really matters to me” – “Ничто на самом деле не важно, ничто для меня не важно” (англ.) 

***************************

Наши герои. Арт от Эльвиры Смелик:

От Марии Муравьёвой:

И Илья в моём исполнении:

17. 15

НАШИ ДНИ

Илья, сентябрь 2019

Работа действительно всегда успокаивает и притупляет чувство тревожности, придаёт уверенности в себе. Мысль о предстоящей вечеринке в клубе больше не кажется мне ужасной. Точнее, я и вовсе об этом не думаю: на всякий случай ставлю будильник, если вдруг заработаюсь и забуду обо всём, включая обед (со мной это периодически случается), и вскоре на самом деле забываю, погрузившись в написание нового кода и его комментирование*.