– Что-то случилось, – предположила моя подруга и кивком велела мне открыть.

Я распахнула дверь и сразу же отпрыгнула в сторону, потому что Василий незамедлительно рухнул на колени и ударил челом в пол:

– Иринушка! Прости меня, дурака! Не вели казнить, вели миловать!

– Вася, ты спятил? У меня и без тебя есть кого миловать, я давно замужем, ты забыл? – Ирка похлопала по ладони половником, прозрачно намекая на готовность пустить его в ход не по прямому назначению.

– А чем это у вас пахнет? – Не осознавший угрозы Кружкин поднял голову и принюхался.

– Хотите борща, Василий? – разумеется, предложила гостеприимная тетушка.

– А хочу! – Кружкин раздумал подавать челобитную, вскочил на ноги и резво проследовал к столу.

Ирка поместила перед ним дымящуюся тарелку, потом наполнила еще две – для нас с тетушкой, положила ложки, выставила нарезанный хлеб, сметану и солонку. Оглядела композицию и села напротив Василия:

– Так что стряслось?

– Случилось страшное, Иринушка! – Кружкин выпучил глаза, то ли в ужасе, то ли Ирка с чесноком и перцем перестаралась.

Я осторожно попробовала борщ – нет, не слишком острый.

– Украли твой портрет!

– Какой портрет? С котом и игрушками? – Ирка недобро прищурилась. – Тот самый, который ты обещал подарить мне сразу после выставки в Италии?

– Его в Милане украли? – В отличие от подруги, я не возмутилась, а восхитилась. – Вась, я считаю, это успех!

– Его украли не в Милане, а уже здесь, в Петербурге. И это не успех. – Василий положил краюху хлеба и ложку, чтобы двумя руками вцепиться в волосы. – Это провал! Мне не заплатят обещанное и потребуют вернуть аванс, а я его уже потратил!

– За что аванс?

Василий отвел глаза.

– Выкладывай! – потребовала Ирка.

Слово за слово – выяснилось, что на выставке в Милане на работу петербургского художника Василия Кружкина «Портрет прекрасной дамы с котом и елочными игрушками», для которой ему позировали Ирка и Волька, нашелся покупатель. Цену он предложил такую, что Василий не устоял. Согласился отдать картину сразу после выставки в городе на Неве и взял аванс.

– Ты же не сердишься, Иринушка? Я тебе другой портрет нарисую. Или даже два! – Василий притиснул руку к сердцу.

– Это уже будет не оригинал, а просто копия, – закапризничала Ирка.

– Не просто копия, а авторский повтор! Необязательно совпадающий с первой версией в деталях. Помнишь, тебе двойной подбородок не понравился? Я его перепишу, – пообещал хитрый Кружкин.

– Тогда и волосы чуток причеши, а то я там лохматая, как ведьма. – Подруга от возмущения перешла к торгу.

– Минуточку! – Я подняла руку, как школьница. – А почему ты не можещь нарисовать новую картину вместо украденной для итальянского покупателя?

– Ну, Лена! – Художник и тетушка, большая любительница искусства, одинаково помотали головами.

– Тот портрет был представлен в каталоге миланской выставки, его фото печатали в журналах, репродукции и сейчас продают в сувенирной лавке галереи! Я не сумею повторить работу с абсолютной точностью, подмену непременно заметят, и это будет скандал! – объяснил Василий. Он покивал своим мыслям и повторил почти с удовольствием: – Да-да, международный скандал!

– И что же делать? – Ирка, добрая душа, уже простила обманщика и излучала сочувствие.

– Найти пропавшую картину, что же еще. – Василий снова принялся за борщ, в молчании опустошил тарелку, отложил ложку, вздохнул и поднял больные глаза: – Вы мне поможете?

– Можем попробовать, но без гарантий. – Ирка приосанилась. – Сначала расскажи, где, когда и при каких обстоятельствах пропал мой… твой… наш портрет?