– Так оно и есть, – подтвердил он мою догадку. – Луна. Она-то и натолкнула нас на главную гипотезу: космический сигнал. Смотрите, сколько странностей связано с Луной. Начнём с главного – точнейшего совпадения угловых размеров Луны и Солнца, при полном затмении очевидного.

– А если это случайность? – спросил я.

– Допустим. – Сергей почесал аристократический нос. – Но вот ещё вопрос. Почему Луна обращена к нам всегда одной стороной? Такого быть никак не должно. Крупные метеориты таранили лунный шарик миллиарды лет – а он так и не закрутился. К тому же обратная сторона разительно отличается от видимой. Треть обращенной к нам стороны Луны покрывают огромные кратеры – астрономы называют их морями. А на другой стороне их почти нет.

Помолчав, он продолжил:

– Но вернёмся к нашим дельтонам. Интенсивность излучения – откуда этот дикий рост с постоянным коэффициентом прогрессии? Причём цифра какая-то странная. И что мы будем с этим делать?

В самом деле, подумал я, почему именно столько: 8,54? Если бы 3,14, тогда понятно – число π. Или, скажем, 2,72 – число е, основание натуральных логарифмов. Две вселенские константы, одинаковые во всех мирах. («– Чему равно число π? – Сейчас не знаю, а на войне до семи доходило»). Не отвлекаться. А если πвозвести в квадрат? Где же авторучка?

И сразу наткнулся на суровые взгляды Леона и Ратникова.

– Сожгу потом, – сказал я.

Однако квадрат числа πоказался равен 9,86, что немного больше наших 8,54. А е в квадрате? Получается 7,40. Думай, думай. А что, если е умножить на π? Ну-ка, ну-ка…

– Ни хера себе!

Все трое изумлённо уставились на меня.

– Александр Павлович, такие эмоции? – удивился Сергей.

Оказывается, я сказал это вслух.

– Прошу прощения, само вырвалось. Уж больно складно ты живописуешь.

– Ну-ну. Я могу продолжить?

За спиной Леона возникла новая картина: в космическом безмолвии лунный шарик завис между Землёй и Солнцем.

Теперь взгляд с Земли. Вот Луна надвигается на солнечный край. Солнце тускнеет, уже алеет лишь тонкая дуга с яркой точкой посередине; а сейчас меркнет и она.

Светило становится страшным. Над чёрным ликом дыбятся седые космы. Солнце не просто загорожено Луной – наложение ювелирное.

Снова вид из космоса – и опять огненная атака на нашу планету. Но теперь по земной поверхности скользит тёмный круг – пятно лунной тени.

– Знамение не случайно, – продолжил Сергей. – Точнейшая равновеликость двух небесных тел при затмении – уже чудо. И – смотрите – в этот же миг выбрасывается плазма. Таких совпадений просто не бывает. Всё связано. Это сигнал.

– Внеземная цивилизация?

– А кто же ещё? Ведь совмещение размеров Луны и Солнца приходится как раз на человеческую эпоху. Раньше Луна была к Земле много ближе, а со временем, наоборот, удалится. А раз это не случайность, то что? Предупреждение!

– Феноменально! А вот и последняя точка. Прошу убедиться, – я протянул Тавровскому листок с произведением двух мировых постоянных.

– Ого! – Леон изумлённо взглянул на меня.

– Тоже мне, бином Ньютона. На берёзовых бруньках.

Что-то поменялось в докладе Леона. Но что именно, я понял не сразу. Наконец дошло: он всё чаще посматривал в мою сторону. Вот и сейчас, задержав на мне взгляд, Леон произнёс:

– Шанс на спасение – вот что это означает. Несомненно – нам подали знак, указав путь в укрытие. Ведь Луна – надёжнейший заслон от губительных дельтонов. Так, Серёжа?

– Да. Её экранирующая способность гарантирует защиту от канцерогенного и стерилизующего действия дельта-мезонного излучения даже…