Что?! Неожиданно для себя занесла руку и влепила ему пощечину. Ладонь обожгло соприкосновение с кожей. Парень дернул в сторону голову и погладил покрасневшую щеку.

Он не смеет так говорить, он ничего про меня не знает. Кейден перешел границы, и весь выстроенный хрустальный трон, на который я его вознесла, рухнул, рассыпаясь на осколки, больно вонзаясь в мою душу.

— Это лишь доказывает, что я прав, — вызывающе произнес он.

Сейчас я окончательно убедилась, что между нами никогда ничего не будет. Стоило ждать десять лет, чтобы понять это. К горлу подступила невыносимая жгучая боль, опаляя накопившейся злостью гортань. Нельзя соединить прошлое с настоящим, чтобы не было шрама. Всегда найдется то, чем можно упрекнуть.

— Проваливай, — выдавила сквозь зубы.

— В знак старой дружбы я не пойду жаловаться на тебя и твою выходку, — вставая, ответил он, — но если выкинешь что-то еще, узнаешь, на что я способен, Эми, — произнес мое имя кратко. Показывал, что я теперь в его руках. Не посмею нарушить запрет. Встал и молча вышел из комнаты, оставив дверь за собой открытой.

Заплетаясь в простыне, рванула к двери, с силой толкнула ее.

— Ненавижу, — кричу в пустоту, но в ответ только грохот от закрывающейся двери.

Бросившись на кровать, наконец, дала волю слезам. Они душили от безысходности. Жгучей обиды. Глупого тупика, в который я сама себя загнала. Я не могу заставить кого-то измениться. Я не хочу разрушать семью. Не должна думать о нем. Все это время надеялась, что когда-то встречу его, объясню, мы сможем быть вместе. Сейчас поняла, что пора поставить окончательную точку в этой истории. Оставить прошлое в прошлом и не тянуть его в будущее. Только как это сделать, если оно все время напоминает о себе?

Провалявшись в полудреме до утра, я вспоминала легкое прикосновение к щеке. Как мне могло показаться в тот момент, что он захочет все вернуть, поцеловать? Это так глупо, поддаться и показать свою слабость. Черт, как же хотелось вновь ощутить вкус его поцелуя. Теплое дыхание на шее, когда он притрагивается к ней. Царапанье кожи о его щетину. Теперь он знает мое слабое место. Знает, как сделать мне больно. Как манипулировать. Но пусть только попробует. Я могу лишить его полетов. И Кейден задохнется на земле, не имея возможности вырваться в небо.

Кажется, я только закрыла глаза, а звонок будильника уже прервал мой сон. Личные проблемы не должны мешать службе и тем более спасению людей, поэтому потянувшись, все же встаю. Из отражения на меня глядела незнакомка. Опустошенные глаза, припухшие от слез веки, спутанные волосы. Я специально не спеша возвращала себя к жизни. Прятала отчаяние под косметикой. Тянула время, чтобы прийти в столовую позже и не встретиться с Роном. Так и получилось, офицерский состав уже позавтракал, а столовую заполнили рядовые. Я даже начала сомневаться, не зря ли я так сделала. Все косились на меня, подмигивали и каждый второй желал раздеть. Проглотив завтрак, я поскорее хотела вернуться в госпиталь.

В ординаторской меня уже ждал Глеб. Так странно было встретить военного хирурга высшей категории с русской фамилией Борисов в американской армии. Он, как ни странно, говорил на чистом английском, без акцента. При этом цитировал русских писателей. Вот только расспросить подробнее про его прошлое пока никак не получалось.

Только принялась пересчитывать вчерашний отчет, как в кабинет постучали. Пригнувшись, чтобы не задеть дверной проем, вошел довольно высокий светловолосый мужчина.

— Мне нужна Эмили Уотсон, — строго произнес он, и что-то внутри тревожно заныло.