. Схожее положение с боеприпасами отмечалось и в стрелковых частях 13-й А. Так, например, 21 января 307-я сд имела: винтовочных патронов – 0,9 б/к, ручных гранат – 0,5 б/к, 50-мм мин – 0,6 б/к, 82-мм мин – 1,0 б/к, 122-мм артснарядов – 0,9 б/к. И этот дефицит так и не будет устранён даже к концу операции.

Был ещё одни важный момент, который и помогал (придавал собранность, концентрировал внимание, силы) и в то же время нервировал руководство Брянского фронта. Дело в том, что для генерал-полковника М.А. Рейтера это была первая наступательная операция в должности командующего фронтом, да к тому же она проводилась в столь сложных условиях. Поэтому он и сам «выкладывался по полной», и к подчинённым предъявлял повышенные требования, хотя учесть все нюансы за такой короткий промежуток времени было крайне сложно. Начальник штаба Брянского фронта генерал-майор Л.М. Сандалов вспоминал: «Основной ударной силой в операции от Брянского фронта была выставлена 13-я А. На её поддержку были привлечены почти все фронтовые танковые и артиллерийские части и авиация. В полосе 13-й А генерал Рейтер ещё в начале 1943 г. развернул фронтовой КП. Поблизости от него разместился КП воздушной армии фронта. Зима в том году была снежной. Для выбора участка прорыва Рейтер подъезжал к позициям на аэросанях, а от саней в накинутом поверх бекеши маскхалате пробирался на лыжах к передовой. Как только выбрали участок для прорыва, немедленно начали подготовку войск и штабов к операции.

…В ночь на 26 января 1943 г. войска левого крыла Брянского фронта заняли исходные позиции, авиация была готова к нанесению ударов. Перед рассветом на фронтовой КП возвратился из войск усталый, но довольный Макс Андреевич.

– Побывал во всех изготовившихся к атаке дивизиях, – рассказывал он. – Задачи знают неплохо, с поддерживающими танками, артиллерией и авиацией связаны надёжно. Если мы летом немцев били под Сычёвкой, так неужели теперь, зимой, не одолеем их! В этих словах звучала и уверенность, и озабоченность, вполне понятная в той обстановке»[176].

В очень сложных условиях оказалось и командование Воронежским фронтом. Большая часть войск его центра и левого крыла продолжала Острогожско-Россошанскую операцию. «В ходе перегруппировки, которая проходила одновременно с действиями по ликвидации окружённых вражеских войск в районе Алексеевки, дивизии должны были развернуться на 90 градусов, – вспоминал командарм-40, – то есть с западного и юго-западного направления на северное и северо-западное»[177]. Учитывая, что в предстоящем наступлении именно армия Москаленко должна была играть основную роль, это не могло не сказаться на качестве подготовки её соединений к боям. Однако в ходе обсуждения плана операции Центр главное внимание обращал не на эти проблемы, а на растерянность противника и низкий моральный дух его войск после Сталинграда, что, безусловно, имело место, но тем не менее не способствовало решению насущных задач обоих фронтов.

Несмотря на то, что в полосу наступающих армий обоих фронтов было выдвинуто 72 % стрелковых дивизий, 90 % артиллерии и все танковые соединения[178], а каждой из дивизий первого эшелона нарезаны нормальные участки для прорыва (от 4,5 км – в 13-й А, от 6 км – в 40-й А), по мнению бывшего начальника штаба Воронежского фронта генерал-лейтенанта М.И. Казакова, «с самого начала операции боевые действия приобрели напряжённый характер»[179]. Особенно тяжёлыми оказались первые пять суток. С целью ввода противника в заблуждение армии, участвовавшие в операции, должны были перейти в наступление разновремённо: 40-я А – 24 января, через сутки – 60-я А, а 13-я и 38-я А – 26 января. К.С. Москаленко в первый эшелон вывел четыре стрелковые дивизии и одну бригаду. В центре боевого порядка (направление главного удара) предстояло действовать 309-й сд – генерал-майора М.И. Меньшикова, слева от неё 107-й сд – полковника П.М. Бежко, а справа 25-й гв. сд генерал-майора П.М. Шафаревича, далее за ней 183-й сд генерал-майора А.С. Костицына и 129-й сбр – полковника И.И. Ладыгина. В полосе первых двух соединений, которым предстояло создавать внешний фронт окружения, должен был наносить удар 4-й тк генерал-майора А.Г. Кравченко. Он получил очень важную задачу: после прорыва обороны пехотой стремительным рывком во взаимодействии с 25-й гв. сд овладеть крупным узлом дорог – станцией Горшечное. Предполагалось, что от решительного удара крупного подвижного соединения оборона противника рухнет. В результате, во-первых, будут созданы условия для быстрого продвижения главных сил 40-й А к г. Касторное на соединение с 13-й А, во-вторых, это ускорит создание внутреннего фронта окружения частями Костицына и Ладыгина, которые, с целью не допустить отхода неприятеля из планируемого «мешка», заранее были усилены мощными средствами соответственно 16-й истребительной и 192-й танковой бригад. Во втором эшелоне находились 305-я и 340-я сд, а также три лыжных бригады – 4-я, 6-я и 8-я, которые со второго дня операции должны были наступать на город Старый Оскол