Затем он вспомнил Сэра Исаака. Как приятно встретить земляка!

Квартира доктора Джефферсона располагалась в фешенебельной части города, на одном из подземных этажей. Вышло так, что Дон все-таки не сумел самостоятельно прибыть к месту назначения; когда такси остановилось у входа, он хотел выйти, но дверца не открылась. Он вспомнил, что прежде должен заплатить за проезд, и тут обнаружилось, что, прежде чем садиться в такси-автомат, следовало позаботиться о монетах. Автомобиль-робот был умной машиной, однако аккредитивы разменивать не умел. Дон в полном отчаянии ожидал, что сейчас автомобильчик отвезет его в ближайший полицейский участок, но тут явился спаситель – доктор Джефферсон.

Доктор дал мальчику монеты, чтобы Дон опустил их в счетчик, и провел его к себе.

– Не переживай, мой мальчик. Такое и со мной бывает примерно раз в неделю. Сержант в местном полицейском участке держит в своем ящике кучу монет, чтобы вызволять меня из лап наших механических узурпаторов. Раз в квартал я оплачиваю эту услугу и добавляю на чай. Садись. Хочешь шерри?

– Нет, благодарю вас, сэр.

– Тогда кофе. Сливки и сахар перед тобой. Что пишут родители?

– Как обычно. Оба чувствуют себя хорошо, много работают, и всякое такое.

Дон незаметно осмотрелся. Комната была большой, удобной, даже роскошной, хотя книги, валяющиеся повсюду – сложенные на полках, на столе и даже на стульях, – несколько портили впечатление. В углу пылал камин; разумеется, имитация, но совершенная: огонь был неотличим от настоящего. За приоткрытой дверью виднелись и другие комнаты. Дон прикинул в уме приблизительную стоимость такой квартиры в Новом Чикаго, и у него захватило дух. Прямо перед ним было большое панорамное окно, откуда полагалось бы открываться виду на подземную часть города. Но вместо этого за ним открывался живой горный пейзаж: ручей и хвойные деревья. Пока он разглядывал все это, из воды выпрыгнула форель.

– Я знаю, что они много работают, – сказал хозяин квартиры. – Они всегда много работали. Твой отец всегда стремился постичь все тайны, накопленные за миллионы лет. Это невозможно, но он не сдается, и у него кое-что получается. Представь себе, малыш, когда твой отец начинал свою карьеру, мы и не подозревали, что некогда существовала Первая Империя системы… Если, конечно, она была первой, – добавил он задумчиво. – К настоящему времени мы обследовали руины на дне двух океанов Земли и сопоставили полученную информацию с четырех других планет. Конечно, твой отец проделал всю эту работу не в одиночку, но его вклад трудно переоценить. Твой отец – великий человек, Дональд, и твоя мать – тоже; они действуют как одна команда. Угощайся сандвичами.

– Спасибо. – Дон занялся едой, не желая отвечать доктору. Ему были приятны похвалы в адрес родителей, но казалось нескромным выказывать свое удовольствие и поддакивать. Однако доктор умел говорить и в одиночестве.

– Конечно, мы, возможно, так и не найдем ответов на все вопросы. Например, как самая крупная из планет системы, родина Империи, подверглась разрушению и превратилась в космические обломки. Твой отец провел четыре года в поясе астероидов – и ты с ним, верно? – и не нашел ответа на этот вопрос. Была ли это двойная система, такая же, как Земля и Луна, и что ее разрушило – воздействие приливных сил или ее взорвали?

– Взорвали? – переспросил Дон. – Но ведь это теоретически невозможно…

Джефферсон покачал головой.

– Многое считается невозможным до тех пор, пока не станет явью. Можно написать целую историю «науки наоборот», собрав утверждения самых высоких авторитетов о категорически невозможном. Ты изучал математическую философию, Дон? Знаком с бесконечными слоями Вселенной и системой неоткрытых постулатов?