– Послушайте, мистер Ривз! Возможно, они поторопились. Я думаю иначе. Мне хотелось бы послать им радиограмму и сообщить, что я прибуду со следующим кораблем, когда закончится учебный год.

Мистер Ривз покачал головой.

– Нет, я не могу разрешить тебе поступать против воли родителей, и к тому же… – Директор школы, казалось, с трудом подбирал нужные слова. – Хочу сказать тебе, Дональд, что в случае войны ты можешь оказаться… как бы это лучше сказать… в двусмысленном положении.

Казалось, по кабинету пробежал слабый ветерок. Дон почувствовал себя одиноким и повзрослевшим.

– Ну почему все так получается? – недовольно спросил он.

Мистер Ривз внимательно рассматривал ногти.

– Ты представляешь себе, в чем заключаются твои обязанности патриота? – медленно спросил он. Дон неохотно задумался. Его отец родился на Земле; мать была с Венеры, из колонистов второго поколения. Но ни одна из этих планет не стала их настоящей родиной. Они встретились и поженились на Луне, затем вместе занимались планетологическими исследованиями в различных уголках Солнечной системы. Сам Дон родился в космосе, и в его свидетельстве о рождении, выданном Федерацией, графа «национальность» осталась незаполненной. Таким образом, он имел право на двойное гражданство. Он не ощущал себя колонистом Венеры: с тех пор, как его семья в последний раз была там, прошло столько времени, что Венера представлялась ему чем-то нереальным. С другой стороны, ему уже исполнилось одиннадцать, когда он впервые увидел чудесные зеленые холмы Земли.

– Я – гражданин Солнечной системы, – решительно сказал он.

– М-да, – хмыкнул директор школы. – Звучит славно, и, возможно, когда-нибудь станет не просто пустым звуком, но сейчас я не могу не согласиться с твоими родителями. Скорее всего, Марс останется нейтральной территорией. Там ты будешь в безопасности. И скажу откровенно: человеку, чья национальная принадлежность не вполне ясна, здесь будет довольно-таки тяжело и неуютно.

– Никому нет дела до моей национальной принадлежности! По рождению я считаюсь гражданином Земли! Закон на моей стороне.

Его собеседник ничего не ответил. Дон выпалил:

– Все это глупости. Если бы Федерация не старалась обескровить Венеру, не было бы и речи ни о какой войне.

Ривз поднялся.

– Разговор окончен, Дон. Я не собираюсь спорить с тобой о политике.

– Но это правда! Прочтите книгу Чемберлена «Теория колониальных кризисов».

Ривз искренне удивился.

– Где ты достал эту книгу? Уж конечно, не в школьной библиотеке?

Дон не ответил. Книгу прислал ему отец, но предупредил, чтобы Дон никому ее не показывал: книга была запрещена, по крайней мере – на Земле.

– Дон, ты достал ее у какого-то подпольного торговца книгами?

Дон угрюмо молчал.

– Изволь отвечать!

Наконец Ривз вздохнул и сказал:

– Ну ладно, Бог с ним. Иди в свою комнату и собери вещи. Вертолет захватит тебя в Альбукерке. Тебе нужно успеть к часу дня.

– Да, сэр.

Он уже повернулся, чтобы уйти, но мистер Ривз остановил его.

– Минуточку. Мы погорячились, и я совсем забыл, что для тебя есть и второе послание.

– Да?

Дон взял лист бумаги. На нем было написано:

Это сообщение удивило его еще больше, чем первое; он с трудом догадался, что мама имеет в виду доктора Дадли Джефферсона – друга его родителей, но вовсе не родственника; вообще этот человек не играл никакой роли в его жизни. Мистер Ривз, казалось, не видел в этом послании ничего странного, поэтому Дон сунул записку в карман джинсов и вышел из комнаты.