– Мне бы это подошло, – согласился Дон. «Первопроходцем» назывался межзвездный корабль, рассчитанный на полет в одну сторону, без возвращения. Его начали строить на лунных верфях еще до рождения Дона. Скоро он должен был стартовать. Все или почти все сверстники Дона мечтали полететь на этом корабле.

– Конечно, – добавил доктор, – тогда тебе придется выбрать невесту.

Он показал на сцену, которая вновь заполнилась танцовщицами.

– Взгляни, к примеру, на эту блондинку. Очень милая девочка. Во всяком случае, кажется здоровой.

Дон улыбнулся и почувствовал себя опытным мужчиной.

– Возможно, ее вовсе не привлекает мысль открывать новые горизонты. Она выглядит вполне довольной тем, что имеет.

– Этого нельзя знать заранее. Подойдите сюда, – доктор Джефферсон подозвал метрдотеля.

Деньги перекочевали из рук в руки. Очень скоро блондинка подошла к их столу, но садиться не стала. Она была певицей, исполнительницей песен в ритме «тамтам», и продолжала петь прямо в ухо Дону. Слова были такие, что смутили бы Дона, даже если бы блондинка общалась с ним наедине. Он покраснел, уже не чувствуя себя опытным мужчиной, и вновь в душе подтвердил свое решение не брать эту девицу к звездам. И все же ему нравилось происходящее. Сцена опустела, зажегся яркий свет и вдруг снова погас, а от экрана оповещения донеслось: «Налет из космоса. Тревога. Налет из космоса. Тревога…»

Все огни погасли.

На одно бесконечно долгое мгновение воцарились полная темнота и тишина, не нарушаемые даже шелестом вентиляторов. Затем узкий луч высветил в центре сцены лицо комика-конферансье. Тот произнес нарочито низким голосом, несколько в нос:

– Следующим номером будет… «Танец обреченных». – Он засмеялся, затем бодро добавил: – Сидите спокойно и держитесь за кошельки, поскольку кое-кто из тех, кто вас обслуживает, – родственники администрации. Тревога всего лишь учебная. Во всяком случае вас прикрывает сто футов железобетона – и, главное, толстые чековые книжки. А теперь, чтобы создать должное настроение для следующего номера нашей программы – а это будет мой номер, – вам предстоит выпивка за счет заведения. – Тут он наклонился вперед и крикнул: – Эй, Герти, тащи-ка сюда то, что мы только что разгрузили. Будем считать, что сейчас – канун Нового года.

Дон почувствовал, что напряжение в зале начало спадать, и сам испытал облегчение. И очень удивился, почувствовав, что чья-то руку вцепилась в его запястье.

– Спокойно, – шепнул ему на ухо доктор Джефферсон.

Дон позволил вывести себя куда-то в темноту. Доктор, очевидно, знал или помнил расположение столиков в зале; они вышли, ни на что не наткнувшись, и лишь однажды прикоснулись к кому-то в темноте, впрочем, без последствий. Казалось, они идут по какому-то длинному коридору, заполненному угольной чернотой. Затем они свернули за угол и остановились.

– Не следует выходить наружу, сэр, – услышал Дон чей-то голос. Ответ доктора Джефферсона прозвучал спокойно и так тихо, что Дону не удалось его расслышать. Что-то прошелестело; они снова двинулись вперед, прошли через дверь и свернули налево.

Поход по туннелю – Дон был уверен, что это туннель перед входом в ресторан, хотя теперь он казался повернутым на девяносто градусов, – продолжался. Все происходило в темноте. Доктор Джефферсон молча тянул юношу за собой, держа за запястье. Они снова повернули и спустились по лестнице. Вокруг них были еще какие-то люди, но немного. Один раз кто-то схватил Дона, тот яростно ткнул в темноту кулаком и попал во что-то мягкое. Послышался тихий стон. Доктор Джефферсон потащил Дона еще быстрее.