– Почему ты не остановил меня, когда я покупала больше, чем могу увезти?

– Потому что тебе это доставляло удовольствие. Где ты собираешься все это хранить?

– Не знаю… – Дана растерянно провела рукой по волосам. – Я не подумала. Увлеклась.

Так приятно было смотреть, как она увлеклась и забыла о ненависти к нему.

– Ко мне в квартиру все не поместится, а взять ключи от нового дома я не сообразила. Что, черт возьми, я буду с этим делать?!

– У Флинна куча свободного места.

– Действительно! – хлопнула себя по лбу Дана. – Ладно. Отвезем все к нему. Флинн не будет злиться – достаточно одного взмаха ресниц Мэлори, и он становится шелковым.

Они распределили груз по машинам. По дороге к дому Флинна Дана удивлялась, как им с Джорданом удалось почти целый час терпеть друг друга и ни разу не поругаться.

Хоук вел себя прилично, что, по ее мнению, случается крайне редко.

Впрочем, к ней самой это относится в равной мере, вынуждена была признать Дана. Особенно если речь идет о Джордане.

Возможно – всего лишь возможно, – что какое-то время им удастся выносить друг друга и даже сотрудничать. Если он на самом деле нужен для того, чтобы найти ключ, как настаивают все остальные, она согласится.

Кроме того, у Джордана хорошие мозги и богатое воображение. Безусловно, это может сильно раздражать, а может оказаться полезным ресурсом.

Когда они подъехали к дому Флинна, Дане пришлось признать, что иметь рядом мужчину, который согласен взять на себя обязанности вьючного мула, таская галлоны краски и кучу всяких инструментов, полезно.

– В столовую, – распорядилась Дана, тоже слегка сгибаясь под тяжестью груза. – Он ею не пользуется.

– Скоро будет пользоваться. – Джордан прошел через весь дом и свернул в столовую. – У Мэлори грандиозные планы.

– Прекрасно. Флинн с ней счастлив.

– Это так. – Хоук готов был отправиться за следующей порцией груза. – Лили проделала огромную дыру в его самолюбии, – прибавил он, имея в виду бывшую возлюбленную друга.

– Дело не только в самолюбии! – Дана взяла сумку с валиками, кистями и блестящими металлическими шпателями. – Лили причинила ему боль. Когда тебя бросают и уезжают, это очень больно.

– Но, в конце концов, Флинну повезло, что все так обернулось.

– Я не об этом. – Дана чувствовала, как изнутри поднимается волна ненависти, боли и гнева. Стараясь, чтобы она ее не захлестнула, девушка решила сосредоточиться на банках краски в багажнике. – Я о боли, предательстве, потере.

Джордан промолчал, решившись ответить только после того, как они перенесли все в гостиную.

– Я тебя не бросал.

Дана презрительно скривила губы:

– Не стоит воспринимать каждое слово, которое слышишь, на свой счет.

– Я должен был уехать, – продолжал Хоук. – А тебе надо было остаться. Ты же еще училась в университете, черт возьми!

– Затащить меня в постель тебе это не помешало.

– Не помешало. Я с ума по тебе сходил, Дана. Временами мне казалось, что я умру, если не прикоснусь к тебе.

Отступив на шаг, она смерила Джордана оценивающим взглядом:

– Похоже, в последние несколько лет ты прекрасно без меня обходился.

– Но это не значит, что я перестал думать о тебе. Ты мне не безразлична.

– Пошел к черту! – Дана сказала это ровным, скучным голосом, что лишь усилило эффект. – Небезразлична. Я-то тебя любила!

Джордан дернулся, словно получил пощечину.

– Ты… ты никогда этого не говорила. Никогда не говорила, что любишь меня.

– Потому что первым должен был признаться ты. Парни должны быть первыми.

– Погоди минутку! Что, таков закон? – Джордана охватила паника. – Где это записано?