Дана помнила. Он отремонтировал спальню матери, когда ее первый раз положили в больницу. Дана тогда помогала, не давала хандрить. Они покрасили стены в нежно-голубой цвет, чтобы комната выглядела свежей и веселой.

Не прошло и полугода, как мать Джордана умерла.

– Ей понравилось, – тихо сказала Дана. – Она была рада, что ты сделал это для нее.

– Да… – Воспоминания были столь мучительными, что Джордан решил вернуться к началу разговора: – Брэд составил список материалов и инструментов, которые вам понадобятся.

– Давай его сюда.

Дане пришлось признать, что вместе с Джорданом набег на магазин получился намного веселее и интереснее, чем можно было предположить. Было так легко – слишком легко – вспомнить, что когда-то они дружили.

Они легко вошли в общий ритм, понимали, что хотят сказать и сделать, с полуслова и полувзгляда, потому что были знакомы с детства, а в юности два года любили друг друга.

– Что это за цвет? – Джордан задумчиво потер подбородок, изучая список Даны. – «Остров»? Не понимаю.

– Зеленовато-синий. Вроде морской волны. – Она протянула образец: – Видишь? С ним что-то не так?

– Я этого не говорил. Просто он не ассоциируется у меня ни с островом, ни с книжным магазином.

– Это не обычный книжный магазин… Черт! – Дана поднесла образец к глазам, потом опустила. Ей никак не удавалось представить стены цвета морской волны в своем магазине. – Мэлори выбирала. Мне самой понравился цвет «Белая ночь», но они с Зоей меня переубедили.

– Белый подходит ко всему.

Дана присвистнула:

– Ну да! Они сказали, что я мыслю, как мужчина. Мужчины боятся ярких цветов.

– Неправда.

– А какого цвета стены твоей гостиной в Нью-Йорке?

Джордан посмотрел на Дану холодно:

– Это не имеет никакого значения.

– Мне так не кажется. Не знаю почему, но мне так не кажется. Я собираюсь купить эту, зеленовато-синюю. Подумаешь, краска! Ведь не на всю жизнь. Еще Мэлори сказала, что для отделки можно взять «Брайс-Кэньон» и «Спагетти».

– Коричневый и желтый? Дылда, это будет отвратительно.

– Нет, «Кэньон» – оттенок темно-розового. Розовые и красно-коричневые тона.

– Розовые, красно-коричневые, – повторил Хоук. – Очень живописно.

– Заткнись. А второй цвет – кремовый. – Дана развернула образцы, которые отметили Зоя и Мэлори. – Вот дьявол! Ничего не понимаю. Мне кажется, я сама немного боюсь цвета.

– Но ты точно не мужчина.

– И слава богу. Мэлори выбрала «Ханикоум», а Зоя «Бегонию», но тут я теряюсь, потому что бегонии бывают розовыми или белыми, а этот цвет больше похож на пурпурный.

Она закрыла ладонью правый глаз.

– Похоже, от всех этих цветов у меня разболелась голова. Хорошо, что Зоя уже посчитала площадь и сколько нужно краски. Где мой список?

Джордан вернул ей листок.

– Брэд спрашивал, почему ты приехала без Зои.

– А? Ей нужно было вернуться домой, к Саймону. – Дана посмотрела на список, стала считать, потом подняла голову: – Почему?

– Что?

– Почему он спрашивал?

– А ты как думаешь? – Хоук заглянул ей через плечо и удивился, когда Дана перевернула листок. Список продолжался на обратной стороне. – Боже! Тебе понадобится грузовик. Потом Брэд попросил узнать у тебя, говорила ли Зоя о нем. Как в школе.

– Нет, не говорила, но завтра в классе мне будет приятно передать ей записку от него.

– Я ему скажу.

Они загрузили на тележку краску, инструменты и много чего другого, и у кассы Дана мысленно поблагодарила Брэда – даже с учетом скидки сумма была значительной. Реальную проблему она осознала, лишь выйдя из магазина.

– И как я все это запихну в машину?

– Никак. Только в две машины – твою и мою.