От произошедшего ночью на душе приятный осадок и благостное состояние.

Мужчины завтракали раньше, чем женщины. Поэтому я быстро привела себя в порядок, ополоснулась в еле тёплой воде, волосы убрала на макушку в калач. Платье надела, фартук. Окошки везде открыла, хорошо, что на них москитная сетка, хотя насекомые меня никогда не кусали. Феномен. Бывало садились, но вот так, чтобы мучиться от гнуса, никогда.

Дверь открыла, на неё тоже сетку повесила. А утро не просто весеннее, а настоящее лето. Очень тепло, и запахи приятные.

Гул машин вдали и пение птиц, голоса и смех Иры. И мне это нравилось. Даже думать не хотела, что когда-нибудь уеду отсюда, и всё по-другому станет.

— Доброе утро, Анна Андреевна, — первым вошёл Никита, мужчина худосочный, заросший бородой. — Блудливая дева из бухгалтерии дала зелёный свет, спасибо.

Не стала разочаровывать его, но я ни при чём, Ира слишком свободная девушка, чтобы влиять на неё.

Приходили работники, мерила им давление и температуру. Ни одной жалобы.

Улыбались двусмысленно, подмигивали. Но никто ничего не сказал. Но я не вчера родилась, все уже в курсе, что мы с Денисом любовники. Слишком маленькое поселение. Делая строгий, холодный вид, радовалась, что сильно не скрыть отношения. И боялась, что Денис мог отказаться от меня.

Это предательство, измена из прошлого делали меня немного нервной и недоверчивой.

Фартук оставила в кабинете, вышла из вагончика и дверь закрыла. Лесорубы собирались уезжать.

— Где Коровкин?! — крикнула я. — Почему он не пришёл?

Всё же у меня ответственность за своих. Обязательно нужно следить.

— Уже уехал, — ответили мне.

— Сбежал, он рыжих не любит, — съязвил Яша Кошмарик.

— Передайте ему, что вечером он обязательно должен прийти ко мне.

Отвернулась от лукавых взглядов, старалась не замечать смешки.

Пошла завтракать.

В столовой тоже все окна и двери открыты. Сильно пахло не только едой, но и какой-то химической гадостью. Это мазь от насекомых, которой Ира намазалась.

Растрёпанная, она пила чёрный кофе, рядом с ней сидела начальница склада.

Люся опять старушка. Волосы зачёсаны назад, и сидела, как лысая, очки уродливые и морщины на лице. Метаморфозы какие-то. Нелепый охотничий костюм, рукава куртки закатаны по локоть, и кожа не белая и не упругая, а руки костлявые, выдающие возраст.

Может, вчера света было мало? Почему она казалась совсем молодой в бане?

— Доброе утро, — поздоровалась я и села напротив.

И хотя мужчины себя обслуживали сами, нас почему-то обхаживала Катя: принесла тарелки с едой, салфетки поставила.

— Екатерина, после завтрака, пожалуйста, зайди ко мне, — попросила я тучную хозяйку.

— Что? Зачем? — испугалась она.

— Давление нужно померить, — рявкнула на неё Люся. — Корова тупая.

— Я не умею мерить, — растерялась Катя.

— Я умею, — погладила её по толстой руке. — Это простая процедура.

Она расстроилась и ушла в другую часть вагончика на кухню.

— Впервые вижу человека, который не знает, что такое мерить давление, — удивилась я и взяла ложку.

Каши овсяной мне навалили нереально много. Завтракали вначале в тишине. Я чувствовала на себе пристальный взгляд Люси. Она меня сверлила. Очень тяжело.

— Что-то не так? — поинтересовалась я, посмотрев на неё исподлобья.

Она такая странная, вроде с нами нормально общалась и так ненавидела Катю, совершенно безвольного, доброго человека.

Ира нахмурилась и покосилась на заведующую складом, перевела неоднозначный взгляд на меня.

А Люся мне улыбнулась, стала чистить яйцо.

— Тёть Люсь, а у тебя секса не было сто двадцать лет, не потому ли, что на девушек так смотришь? — тихо посмеивалась Ира, взяла чашку двумя руками, искоса глядя на женщину.