Слова, которые мужчина сейчас говорил, давались ему с видимым трудом.

- Я сам…

Сорванное полотенце отправилось следом за простыней. Я повернула к молодому мужчине лицо. Слезы покатились по щекам, но я и не желала их больше сдерживать перед ним. Пусть знает, что мне больно, что я тоже могу чувствовать! Боль переполняла. Была на грани с яростью. Мне казалось, что я готова вцепиться в его волосы, но понимала, что не сделаю ничего такого. Видят боги, как мне хотелось причинить в тот миг ему боль! Чтобы почувствовал все то, что ест меня изнутри, как хворь.

- Объясни мне, как можно было так поменяться за один день? – голос сорвался на крик и ветер унес его прочь, но княжич услышал. Внутри у меня все клокотало от обиды и злости. Наверное, и лицо потемнело, а глаза метали молнии. Но мне было все равно. - Ты ушел от меня и обещал прийти вечером. Я ведь чувствовала тогда, что ты меня любишь! Как же так? Как все могло так быстро измениться?

Желан поймал мои вскинутые в отчаянии руки. Корзинка упала на траву. Усилившийся ветер сбил оставшееся на верёвке белье в одну кучу, дернул меня за волосы, закружил подол длинного домашнего платья. Даже погода издевалась, насмехалась над моим горем.

- Прости, Метелица, - произнес он. - Прости и постарайся понять. Я только увидел ее, как понял, что она и есть моя судьба. Мне жаль, что я причинил тебе боль. Но это правда. Я не хотел, не думал!

Я вздрогнула от этих его слов, закусила губу.

- Отец в кои-то веки оказался прав, прости меня, прошу! – продолжил обманщик.

Забившись в его руках пойманной птицей, все же вырвалась, но только когда он сам решил меня отпустить. В тот миг с неба на землю полетели первые капли дождя. Мелкие, холодные, они тотчас смешались с моими слезами. Бросив корзинку, побежала к дому. Навстречу мне вышел Баташ, хмуро посмотрел на княжича, дернувшегося было последовать за мной. Когда дед вернулся, не знаю. Но сейчас, как никогда, была рада ему.

Спрятавшись за спину деда, отвернула лицо от Желана, спрятала в ладонях.

- Уходи отсюда и дорогу к нам забудь, - сказал дед Баташ.

Дождь пошел сильнее. Желан еще немного постоял во дворе, затем поднял с травы корзинку, сложил в нее оставшееся белье и подошел к крыльцу. Не глядя ни на деда, ни на меня, он поставил корзинку на ступеньку под крышу и пошел прочь со двора. Уже через миг он мчался галопом прочь от нашего дома. Я не выдержала и выскочила прямо под дождь, чтобы увидеть его растворившимся за пеленой дождя.

Не знаю, сколько я простояла глада на опустевшую дорогу. С волос капала дождевая вода, стекала по щекам, по подбородку. Уже было не понять, где дождь, а где слезы. Казалось, само небо плакало со мной вместе. А еще была боль. И она не желала отпускать. Села тяжестью на грудь. Сдавила, сипло засмеялась, потешаясь над моим горем.

Я вздрогнула, когда подошедший сзади дед обнял меня за плечи и отвел в дом, гладя по мокрым волосам. Там он усадил меня возле печи, подбросил в пламя дров и укутал в плед.

- Не печалься, - прошептал он тихо и поцеловал меня в мокрую макушку, - все пройдет. Не один он такой на свете! Знаешь, сколько еще будет у тебя таких княжичей? А?

Я всхлипнула и затихла в дедовых руках, думая о том, что таких уже не будет. Потому что он один-единственный. И таким останется навсегда.

************

Харек поймал себя на мысли, что слишком часто, оказываясь в городе по делам, проезжает мимо дома Метелицы, даже если этот путь и не самый удобный для него. Это происходило как-то помимо его воли. Словно сами ноги несли его туда. Хотя северянин понимал, отчего это происходит.