Я не смогла отказать себе в удовольствии и улыбнулась ей, достоверно зная по металлическому привкусу во рту, что зрелище получится впечатляющим.

Эффект не заставил себя ждать.

Женщина вскрикнула и приложила холёные пальцы к щекам.

— Митизен! Да что же это такое делается?! Дорогой!

Митизен?! Святые угодники, я даже не задумывалась о том, что у господина градоначальника Арнхолда есть имя. Да ещё какое!

— Олимпия! — он проявил удивительную нежность, оторвав зад от подушки, подбежав к супруге и закрыв собой нелицеприятное зрелище. То есть, меня. — Олимпия, тебе уже давно пора быть в постели! Лекарь наказал…

— То есть я должна спать, пока ты пытаешь в нашем доме людей?! — Взвилась женщина, проявив неожиданное присутствие духа. — Митизен! Она ведь совсем девчонка! Посмотри на неё! Святые с этой ящерицей! Джуса примут и без неё!

— Это решать не вам.

Новый голос пронёсся по комнате так внезапно, что я даже забыла о боли и разбитой скуле.

Повернув голову в ту сторону, откуда он раздавался, я поняла, что не заметила мужчину, сидящего возле окна в полутьме. А светящиеся жёлтые глаза приняла за отблески пламени на светильнике.

Между тем, незнакомец, выдавший себя, распрямился и сделал несколько шагов к свету.

Я как-то стразу почувствовала, что рядом с ним Митизен, Айзек и даже Драм — просто мелкие дворовые хулиганы. От мужчины исходила такая отчётливая аура опасности, что о том, чтобы дерзить ему, не было и речи.

Я вся внутренне подобралась, когда по мне скользнул его внимательный взгляд. Мужчина сжимал в руках трость с причудливым резным наконечником, изображавшим не то пасть рептилии, не то виверны. Тёмно-серый костюм в клетку сидел на его высокой фигуре идеально — несомненно пошит на заказ. Русые волосы острижены чуть ниже ушей и аккуратно уложены.

Меня не смущало ни чужое богатство, ни кричаще разодетые люди по моде семьи градоначальника. Но взглянув на незнакомца, я вдруг почувствовала себя неуютно и неуместно из-за того, как жалко и потрёпано сейчас выглядела — почти зверёныш. Жалкий и загнанный.

Слёзы боли и обиды всё-таки выступили на глазах, но я незаметно утёрла их тем, что осталось от рукава. Не хватало ещё показать слабость перед теми, кто никогда не испытывал ни жалости, ни сочувствия.

— Госпожа Арнхолд, полагаю, — мужчина слегка кивнул головой Олимпии, но попытки приблизиться и поцеловать руку не сделал. Хозяйка слегка удивлённо вздёрнула бровь, но большее возмущение себе не позволила. Это в Дрейсоне она была самой знатной дамой города. Но, похоже, незнакомец считал себя или являлся куда выше. — Меня зовут фэр Клод Стронгвил, — представился он. — Я прибыл из Пирейской Империи.

Тут в комнате воцарилось полное молчание.

Драконья Империя! Этот человек действительно прибыл из-за Разделяющей Стены! Я не могла отказать себе в удовольствии и рассматривала его во все глаза, достоверно зная, что вряд ли ещё когда-нибудь увижу кого-то из пирейцев.

Я даже позабыла о боли и своих злоключениях, уже представляя, как удивятся Мышь и Хорь, когда я расскажу им об этой встрече.

Митизен, похоже, был впечатлён пирейцем и во второй раз, потому что тоже почтительно хранил молчание.

— Мы так вам рады! — Первая отмерла Олимпия. — Это честь принимать вас в нашем доме! Но почему же не предупредили? — засуетилась она. — Я бы устроила приём! У нас в городе так много почтенных господ, желающих с вами познакомиться!

— Фэр Стронгвил предпочёл скрыть свой визит, — важно ответил градоначальник. — Он не желает внимания простого общества. Фэр Стронгвил — приближенный к семье императора, — этим он окончательно добил свою бедную жену, которая и без того уже жалела, что не надела лучшее платье и не напихала в кабинет мужа все произведения искусства, хранившиеся в особняке.