Она нехотя повернулась, и он увидел в ее глазах столько горького разочарования, что его передернуло. Не таких эмоций он хотел после потрясающего секса.

— Ты жалеешь? — напряженно спросил, не отпуская ее взгляд.

Ева закусила губу и не ответила. Что она могла ему сказать? Что это был лучший секс в ее жизни? Разве можно о таком жалеть? Она жалела, но о другом. Теперь на ней навсегда появится клеймо «измена». Как с ним жить, Ева не представляла. Как смотреть мужу в глаза, как ложиться с ним в постель и терпеть его истязания после всего этого?

— Слезь с меня, — сухо попросила она и уперлась ладонями в грудь Романа.

Он послушно отстранился и сел. Не понимал, что происходит. Что сделал не так. Когда успел все испортить, ведь всего минуту назад все было просто замечательно.

— Ева, я… — Роман попытался подобрать слова, но что говорить просто не представлял.

— Не надо… — выдохнула она. — Выйди, пожалуйста, дай мне одеться.

Он смерил ее суровым взглядом, зло застегнул ширинку и вышел на улицу, хлопнув дверью.

Ева осталась одна. Обняла себя руками, пытаясь согреться, но ничего не помогало. Крупная дрожь пробирала до костей. Страх проникал все глубже, и избавиться от него не получалось. Не представляла, что с ней теперь будет. Неизвестность пугала и вгоняла в уныние. Что с ней? Как она могла? Зачем это сделала? Как течная сука, запрыгнула на первого попавшегося кобеля. Никогда такого не было. Ее словно подменили… только вот отвечать придется самой.

Кое-как собрав себя по кусочкам, Ева достала из сумочки салфетки и привела себя в относительный порядок. Ей казалось, что она насквозь пропиталась запахом Романа, что от нее за километр несет похотью и сексом. Григорий непременно заметит и что тогда? Ответа не было.

Немного успокоившись, Ева оделась. Очень старалась скрыть следы измены, но по ощущениям у нее на лбу появилась надпись огромными буквами. Психанув, затолкала чулки в сумку и отвернулась к окну. Дура… что натворила со своей жизнью… Если Григорий узнает…

13. Глава 12

Оказавшись на улице, Роман раздраженно застегнул рубашку и заправил ее в брюки. Тело все еще дрожало от пережитого наслаждения, а мозг уже прояснился и работал в полную силу, ища хоть какое-то объяснение поведению Евы.

Роман отчаянно не понимал, что с ней случилось. Ведь она не врала и не играла. Ей было хорошо с ним, он был уверен в этом на сто процентов. Не насиловал ее и ни к чему не принуждал, одного слова было бы достаточно, и Роман без промедления остановился бы. Но Ева лишь дразнила и распаляла, но не противилась. Ей нравилось все, что он делал. Роман видел это по глазам, по хриплым сладостным стонам, что срывались с ее губ, чувствовал каждой клеточкой кожи. Она принадлежала ему целиком и полностью, а потом резко стала чужой и далекой.

Промозглый ветер пробрал до костей, заставив инстинктивно поежиться, но Роман не почувствовал холода. Лишь жадно хватал свежий, пропитанный дождем воздух и пытался унять пожар, бушевавший в груди. Чувствовал себя использованным, и это ему совсем не нравилось. Бесился внутри себя, но ничего не мог сделать. Что за женщина? Сначала недотрога, потом пылкая любовница, а теперь безжалостная стерва. Сколько ипостасей и как вычленить из них настоящую?

Выждав еще несколько минут, Роман вернулся в машину. Ева сидела, вжавшись в спинку, и смотрела в окно. Все в ее позе выдавало сильное напряжение: неестественно ровная спина, сжатые в тонкую линию губы, стиснутые в кулаки руки. Она явно без него не скучала и сейчас выдаст какую-нибудь дичь. Но делать, в общем-то, нечего. Надо попытаться как-то разрулить непонятки между ними.