– Пойдём, папа, нас мама ждёт, – потянула его за собой Тьита и задорно улыбнулась.

Матушка Шанэ тихо всхлипнула и заплакала. Рьен встревоженно сел рядом, но матушка, добыв платок, вытерла лицо и молча указала на лес, на едва заметную тропу. Рьен вскочил со скамьи и исчез среди деревьев. И вернулся через десять минут мрачнее тучи.

– Сьят голову сломает, – предрёк он хмуро. – А потом его жаба задавит хоронить такую историю в архиве.

Матушка тихо высморкалась и предложила:

– А пусть опять я странность найду? Меня, чужеземку, обманули, рассказав, что на Двести Восьмом можно поставить склады. А я приехала изучить местность – и нашла: и настоящий Двести Восьмой, и заброшенный дом, и безымянную могилу, и тело пожилого мужчины рядом. А к кому я с такими жуткими находками обратиться могу? Конечно, к тебе. А кто меня обманул? Да разве может старая женщина всё упомнить? И мало ли пройдох на улицах Семиречья, которые за деньги непроверенные или выдуманные данные продают?

– Звучит, – подумав, согласился Рьен. И строго добавил: – Вы, матушка, домой поезжайте. Улло отвезёт. А я тут останусь и всё изучу. Мьёл как раз освободился и поужинал. А он колдовскими тропами перемещается, когда один, своими речными протоками. Вмиг примчится. И на ночь нам работы точно хватит. А вы езжайте. Пока можно. Сегодня Сьят по котам дежурный, но вы их, пожалуйста, проведайте. Вдруг уснёт.

Кольцо колдовского марева рассеялось, но над Лунной уже курящимися ручейками поднимался речной туман. И солнце давно зашло, и сумерки сгустились такие, что в любую минуту могло непроглядной тьмой накрыть.

– Пойдёмте, провожу до причала, – Рьен встал и протянул матушке руку. – И с Улло договорюсь.

Выплакавшись по дороге, матушка Шанэ, запинаясь, пересказала слова мастера Дьюша – об архивах Приграничного ведомства и лечебнице брата. Рьен угрюмо выслушал и кивнул.

– Соболезную, сынок, – поняла матушка.

– Спасибо, – со вздохом отозвался Рьен. – Я мастера почти не знал... но словно потерял кого-то важного. Да, меня предупреждали, что он умирает... а всё равно внезапно. Как всегда.

И про свою дочку, поди, вспомнил, подумалось матушке. Про то, как мало времени они проводят вместе, при внезапности-то жизненных обстоятельств и хрупкости человеческой судьбы.

– Лодку до Тихополья уже нашёл? – она быстро сменила тему. – Семье написал, что скоро приедешь?

– Нет, – Рьен глянул на неё искоса и улыбнулся. – Не написал. А лодку нашёл. Один из наших лодочников оттуда родом. Мы не раз вместе ездили и уже договорились. Отпразднуем Первый день зимы и...

– А за котами я присмотрю, – пообещала матушка Шанэ. – Или рыжего с собой возьмёшь?

Лес кончился. Впереди, озарённый колдовским лодочным фонарём, показался причал.

– Неплохая тема, матушка, – одобрил Рьен. – Умеете вы зубы заговаривать. Спасибо.

Матушка Шанэ снова достала платок и прошептала:

– Хорошо они ушли. Вместе. И дочка отца простила. Не будем грустить, – и тихо шмыгнула носом.

Да, в Мёртвое время не до грусти. Бегом домой – зажечь свечу и спать. Потому что следующего опасного неприкаянного может принести колдовскими туманами уже завтра.