– Всё расскажу, – грустно улыбнулся старый мастер. – Давно жду. И, честно говоря, думал, Альс первым сообразит.

– Не в его дежурство пришла Тьита, – негромко ответил Рьен, тоже выбравшись на причал. – Здравствуйте, мастер.

– Здравствуй, – улыбнулся в бороду хозяин острова. – Как догадался?

Рьен расстегнул верх пальто и показал архивную папку:

– Вы оставили подсказку. В списке раскрытых преступлений дела восьмое, двухсотое и двести восьмое написаны другим цветом. Серебряным.

– И не только они, – задорно прищурился мастер Дьюш. – Там несколько групп. Три дела – красным, три – чёрным...

– ...и только серебряный совпадает с цветом реки, на которой находится нужный остров. Плюс ваши «проклятые» места. Плюс колдовство старика Ру... и ваш страх, что призрак придёт мстить.

Старый мастер отвернулся, но наткнулся на матушку, явно обнимающую за плечи невидимку.

– Идите за мной, – он сгорбился. – Сначала покажу, а после расскажу. История страшная, но короткая. Вам надо успеть по домам до туманов.

На причале рядом с Рьеном образовалась чёрная лужа почты. Он присел, поднял записку и быстро прочитал. Молодец, Мьёл, всё-таки докопался до правды...

– Льяра – так зовут вашу жену? – Рьен сунул записку в карман пальто. – И она возглавляла один из отделов в Регистрационном ведомстве? И она же удалила все записи о некой девочке Тьите?

– Звали, – поправил мастер Дьюш, первым спускаясь по ступенькам причала. – Два года назад прибрала жену Тягучая. А скоро и я уйду в Чёрную. Я колдун, Рьен, да. Потомственный. Но очень слабый. Поэтому никогда не проходил официальную проверку, не учился и не регистрировался. Всей моей силы едва хватит на пяток артефактов да на поддержание чужих заклятий. А этот остров принадлежит моему роду со времён основания Семиречья. Предок заметил, как шустро осваиваются посторонними острова, якобы подаренные одному роду навечно, и решил свой спрятать. После моей смерти заклятья быстро придут в негодность, да и я уже половину снял. И остров получит номер и станет общегородским. У меня детей... нет.

Матушка с Рьеном переглянулись и последовали за хозяином острова. Спустились с причала и отправились по едва заметной тропе к особняку – через старый полуголый лес, по сырой листве, которую здесь некому было убирать, в полнейшей тишине.

Пройдя мимо дома, мастер Дьюш углубился в лес и через несколько минут остановился на крохотной полянке у одинокой статуи. Под древним раскидистым деревом застыла беломраморная девочка – в пижамке с кружевами-бабочками, жемчужными серёжками и задорной улыбкой. Она сидела в изголовье укрытой листвой могилы, и к ней низко-низко склонялись толстые узловатые ветви. Точно прикрывая. Защищая.

– Тьита из приюта, – тихо заговорил старый мастер. – Со своими детьми мы долго откладывали, а когда спохватились, жене – она была старше меня на несколько лет, – лекари рожать запретили. По здоровью. И когда жена регистрировала сироток, привезённых после наводнения из Быстроречья, и увидела Тьиту... Льяра влюбилась в девочку, и мы в тот же день её забрали. Мы очень её любили, – он бросил косой взгляд на матушку Шанэ. – Если Тьита здесь... Она знает. Мы – любили.

– Значит, был ещё кто-то? – хмуро спросил Рьен, сосредоточенно изучая статую.

Мастер Дьюш тяжело опустился на землю рядом с могилой и глухо ответил:

– Через год после того, как у нас появилась дочь, у моего младшего брата выявили неутешительную душевную болезнь. Большую часть времени он был безобидным и почти нормальным, но иногда впадал в ярость и не понимал, что творит. И надо было мне, надо было положить его в лечебницу... – и криво усмехнулся: – Хорош выбор, а? Чужая по крови, но любимая дочка, или родной по крови брат, единственный мой живой родственник, опасный для общества? Я не смог сделать выбор. Я забрал его домой, оградил целое крыло, не обделял общением...