Люди в глухих балахонах, скрывающих лица, являлись на территорию города редко, но завидев их, все разумные жители Стекляшки падали им в ноги, будь то меченый, или хуман. Кто они такие, доподлинно известно не было, но предполагалось, что это божественные посланники самого Всевышнего – Господа! Мистический страх и глубочайшее почитание испытывали к ним все без исключений. Даже большинство неразумных, диких тварей падали ниц, завидев Господ. Не только чудесные исцеления творили они, спасая подземных жителей от полного вымирания, при этом не делая предпочтений между видами, но кары Господни способны наслать как на отдельного представителя, так и массово. Все это знали и боялись гнева их. Люди в балахонах явились в город на третий год совместного правления Лексия с супругой, которая, увидев Господ, упала пред ними на колени и, уперев лоб в землю, запричитала:

– Приветствую вас, великие Кардиналы, снизойдите милостью, не карайте грешницу…

Кто такие Кардиналы, меченые не знали, но это было не важно. В этом мире они известны всем и каждому, но часто под разными именами, и сколько у них имён, тоже не имеет значения, сути их божественной принадлежности это не меняет.

Долго в тот раз говорили они с Лексием, дольше, чем обычно, а спустя несколько месяцев после Великого посещения живот правительницы заметно округлился. Вскоре родилась Тарна.

Когда дочка ростом ещё не дотягивала до бедра отца, любимая супруга скончалась от неведомой болезни, забрав с собой ещё не рождённого наследника. Вождь, убитый горем и отчаяньем, вскрыл живот ещё не остывшей супруги в надежде спасти дитя. Мальчик… Долгожданный сын… Но видимо было слишком рано для родов. Ребёнок не выжил. Больше ни одна стерва не родила ему сына.

«Проклятые бабы!» – утонув в болезненных воспоминаниях, Лексий тяжело дышал. Его ладонь сжимала черепушку, служившую набалдашником подлокотника, не чувствуя, что кости черепа уже трещат, не выдерживая давления. Дочь, рождённая от любимой женщины, взяла всю красоту матери и весь нрав воинственного отца. Лексий часто замечал, как осиротевшую малышку обижают старшие сёстры и их матери. По началу девочка плакала, жаловалась отцу, ища защиты, но всегда получала один ответ: «Будь сильнее! Дай сдачу! Не позволяй себя обидеть, Тарна!» Вот и выросла из неё настоящая головная боль для седеющего отца.

Первое время он даже умилялся, наблюдая, как его любимица кромсает воображаемых противников, оглушая Ковчег писклявыми, но вполне боевыми воплями. Чем старше она становилась, тем яростнее билась и уже не с воображаемым противником, а вполне с живым. К девяти годам дочурка колотила в кровь тринадцатилетних подростков. Дети боялись становиться с ней в учебный спарринг, и приказ драться с Тарной воспринимали как жестокое наказание. Чтобы остудить пыл дочери, Лексий раньше времени отдал её в рядовые самому требовательному командиру, повелев вышибить из девчонки всю дурь. Шли годы, а эта бестия не сдавалась и прослыла самым отчаянным воином. По достижении половозрелости Тарны, появились желающие заполучить девчонку в жёны, но та быстро показала, кто в этой семье будет глава, а кто, вполне вероятно, станет ужином, и женихи в скорости перевелись. Семнадцатый год дочке, а ни один здравомыслящий меченый не смеет позвать её в жёны. Боятся. Не кара ли это отцу? Не позор ли?

Лексий вздохнул, ослабив хватку. Несчастный череп жалобно скрипнул. Все старшие дочки давно замужем, а младшие засватаны, но выйти замуж не могут, потому что брак у меченых строго по очерёдности старшинства. А тут такой случай подвернулся замечательный и от «проблемы» избавиться, и желанный клинок получить. Он думал, совершенно не обращая внимания на злобное шипение кровного чада, слышимое чутким ухом. Слух у Лексия был отменный, видимо дар.