– Женщины порой ведут себя крайне безрассудно.

– Да? – взгляд карих глаз невинен и весел. – Мне же всегда подобные поступки казались потрясающими! В наш век напомнить, что не всё продаётся и покупается – это достойно восхищения.

Досадливо морщусь. В следующий раз, когда мне взбредёт в голову бросаться громкими заявлениями, надо проследить, чтобы рядом не было свидетелей, которые потом разнесут мой вздор по всему миру.

– Боюсь, встретившись с той девушкой лицом к лицу, вы не оценили бы её настолько высоко.

– Если бы мне выпала подобная удача, я попытался бы заслужить любовь столь чистого сердца, – мечтательный вздох. – Но, боюсь, Брэгворд – последнее место в Лэргалле, которое выбрала бы подобная натура… Что с вами, Родери? Вы смеётесь?

Киваю и опять захожусь в приступе смеха.

Вот именно поэтому я и живу здесь три года!

Стук в дверь возвращает меня к расследованию и заставляет принять строгий вид. Незнакомый розыскник протягивает лист.

– Отчёт из Эрноса.

Мы склоняемся над документом. Вильен Сарьэн не покидал столицы. В ночь смерти деда он вместе с полусотней своих сокурсников отмечал успешную сдачу экзаменов. В свидетелях – весь преподавательский состав Университета. Один из семьи точно чист, надеюсь, миллионы пойдут ему на пользу.

Повторное вежливое постукивание и просунувшаяся в щель голова Арукеша.

– Госпожа Родери, господин Даллор! К вам посетители, трое. При́мите?

Маг хмурится. Затем делает знак рукой – проси!

– Чувствую, наш рабочий день не закончится никогда, Родери.

Согласно склоняю голову. Трое, а я жду четверых. Кто-то из внуков задерживается.

В дверь поочерёдно заходят Разшэн, Кейлис и Гурнуш – сыновья горе-поэта. Становится заметно, насколько они похожи на деда и между собой. Невысокие, тщедушные, но нечто петушиное в их облике напоминает о Винкере Сарьэне больше, чем в любом из его сыновей.

– Это правда, что за обман Короны полагается срок? – без приветствия выпаливает Гурнуш. Хотя он и младший, однако чувствуется, что лидер среди братьев.

– И вам доброго вечера, – холодный тон Даллора противоречит вежливости. – Разумеется, господин Сарьэн. Иначе ваш уважаемый отец не отбывал бы сейчас наказание в городской тюрьме.

– Мы знаем, – угрюмо откликается средний сын, Кейлис. – Тогда… арестовывайте нас.

– Заткнись! – шипит на него Гурнуш, но брат его не слышит.

– В ту ночь, когда деда убили, мы трое были там. Прошли в дом со стороны сада, прокрались в кабинет отца и… кое-что позаимствовали.

– Ты прокрался, – уточняет младший сын. – Мы с Разшэном ждали тебя снаружи. Никуда не отлучались!

– Я был в доме минут пять-шесть, – огрызается Кейлис, – за это время я не то что убить – в дедову спальню подняться бы не успел! Она на самом верху, отцовские же комнаты – на втором этаже, рядом с лестницей. Быстро взял деньги и вышел.

– И вас никто не увидел? – недоверчиво спрашивает Даллор.

– Полпятого ночи – такое время, что угомонится любой. Даже дед в эту пору уже дрых. Слуги спят на последнем этаже, раньше шести вниз никто не спускается. Защита в доме магическая, никого из посторонних она не пропустит, вот они и не боятся. Я свет не зажигал, так, наощупь, шёл. Кабинет не запирается, а ящик, где отец деньги хранит, я давно подсмотрел.

Задумываюсь. Что-то смущает.

– Господа, вы живёте на других концах города. Не побоялись идти через весь Брэгворд ночью? Чистильщики свой хлеб не за просто так едят, подозрительных людей в пятом часу живо задержали бы.

– Так мы это… на портал скинулись, – мрачно поясняет Кейлис, и я прозреваю.