– Да знаю, где это, – недовольно откликнулся я. – А вы оттуда пешком, что ли, пришли, машины нет?

– В ремонте, – поджав губы, ответил Горбунов. – Моя, в смысле. А так – коллега подвёз, но он по делам дальше.

Вот откуда у людей эта пугающая простота?! Ещё и половину слов глотает в разговоре, как ненужные. Одно слово, технарь. Уж это-то хорошо заметно.

Я поднялся из кресла, положил расписку, по диагонали пробежав глазами – вроде, нормально всё изложено, сумма, дата, подпись, – в шкаф для документов. Лера потом оформит дело в отдельную папку, честь по чести. «Щит и меч», ха! Но двадцать тысяч зелёных, из которых мне достанется полторы… Можно и поработать.

Одна радость: ехать можно было не через забитый сейчас машинами центр, а сразу выскочить за город, сделать изрядный крюк по окружной, а потом уже углубиться в лес. Так я и сделал.

Горбунов, первым делом аккуратно пристегнувшись, сидел молча, поглядывал только из окна с видом важным и задумчивым. Небось радуется поездке на дорогом автомобиле, когда ещё придётся.

– Скажите, Кирилл Сергеевич, а у вас вот это… Ну, способности давно?

– Врождённые, – ответил я, не отрываясь от дороги. Над асфальтом стояло марево, лето в этом году жаркое, душное, до конца июня дело ещё не дошло, а уже утомило. – Талант с детства. Но одним талантом, сами понимаете, многого не достичь. Заинтересовался, начал развивать, к окончанию университета создал авторскую методику, много работал над этим.

– А официальная наука что говорит?

– Им не докажешь.

Горбунов почесался, мгновенно потеряв важность. Глянул на меня остро, потом снова отвернулся к окну, словно разговор его не волновал совершенно.

– Ну, я слышал, – продолжил он с ленцой в голосе, – есть какие-то секретные учреждения… У военных, что ли. Или эфэсбэ. Там занимаются. Вы бы Родине послужить не хотели, раз такой дар?

– Не хотел. Я в армию-то не пошёл, а вы говорите – способности изводить ради каких-то интересов государства! Нет уж.

– Простите, вы, наверное, оппозиционер, угадал?

– Мимо. Я на своей стороне, где много денег и свобода.

– Понимаю, понимаю… Эх. Чертежи надо найти, тоже денег хочется.

После этого он снова схватился за телефон, набрал какого-то Дорохова и минут десять занудно выяснял подробности работы неведомой мне линии обработки. Я не прислушивался, да если бы и попытался понять, чёрта ли мне в этих марках стали, силовых кабелях и непонятных терминах.

Ага, вот и съезд с трассы под указатель «Термоприбор». Теперь скинуть скорость и постараться не поймать ни одной ямы на узкой извилистой дороге между деревьями. Асфальт ещё при Брежневе клали, похоже, а про ремонт и не слышали.

– При Горбачёве, – сказал Горбунов. Вероятно, последнюю мысль я высказал вслух, сам того не заметив, вот он и поправил. – В девяностом. А ремонта и правда не делали, денег нет.

Я кивнул и прибавил громкости в магнитоле. Опять сложная международная обстановка – как будто она когда-то простая была? «Зенит» проиграл «Краснодару». Конференция по новым видам короновирусов. В Сирии снова неспокойно, а в Ливии и вовсе война. Тьфу, задолбали уже! Музыку давайте.

– Метеорит приближается, друзья! Ещё дней десять назад траектория была непонятна, это был повод для мемов и анекдотов, но увы – сейчас у учёных растёт опасение, что он столкнётся к концу лета с нашей хрупкой плане…

Да чтоб вы сдохли! Я выключил радио и дальше рулил в тишине. Клиент, слава Богу, тоже помалкивал, изредка почёсываясь. Блохи у него, что ли? Директор непонятно чего, а мне потом машину опрыскивай дихлофосом.