– Итак, вы блогерка? И хотите написать обо мне и «Небесной сенсорике» пару слов у себя в постах?

– Не о фирме, – подумав, ответила она. – Это будет уже реклама, а я не берусь за проплаченные материалы. Пока у дедушки есть деньги, я лучше буду заниматься только тем, что мне интересно. Так я решила.

Источник оптимизма и сарафанов стал яснее.

– Приятно слышать. С рекламой у нас и так всё в полном порядке. Итак, посты?

– Зависит от объёма материала, Кирилл… Сергеевич. Я мечтаю написать книгу о настоящем, подлинном экстрасенсе, но пока все мои поиски, увы…

– Мошенники, – понимающе кивнул я. – Да, большинство моих «коллег» действительно не более, чем мошенники. Никакого вдохновения, никакой связи с космосом и открытия в себе глубин паранормального. А ведь оно есть во многих людях, просто некто закрыл почти всем дорогу к талантам. Некто или нечто, вопрос дискуссионный. Я лично верю в наличие высшего разума, сосредоточенного в одном сверхсуществе. И знаете, что…

Я наклонился к ней через стол, доверительно шепнув возле приятно пахнущей щеки:

– …думаю, существо это не очень расположено к людям. Вы вот верующая, Нани?

– Ну да. Крещёная, конечно.

Теперь она смотрела на меня с лёгким ужасом. Видимо, ей показалось, что со сверхсуществом я запросто общаюсь по выходным. За шашлыками, несомненно, где между шампуром с сочными кусками мяса и глотком саперави, он мне доверительно сообщает: «Не люблю я людишек, Кирюха. Так себе они получились. Но ты вот молодец, например, не всё потеряно для рода человеческого».

– Это замечательно, – сухо подтвердил я её худшие опасения, не говоря при этом лишних слов. – Значит, мы найдём с вами общий язык.

Она нервно положила ногу на ногу, теребя в руках телефон. Я с удовольствием посмотрел на ножки и подумал, что иные точки взаимного соприкосновения… да что там, проникновения! я бы тоже поискал.

– Предлагаю сделать так: встречаемся в семь вечера возле памятника Степану Разину и…

– Только не там! – пискнула Нани. – Отвратительное же место. И сам памятник – мерзкая дылда, хуже воронежской Алёнушки. Была б моя воля – снесла бы к чертям. Но… Почему бы не поговорить здесь и сейчас, раз у ж я пришла?

Даже если бы мы репетировали эту сцену несколько раз, лучше бы и получиться не могло: деликатно пошуршав ногтями по двери, её приоткрыла Лера и почти шёпотом сообщила:

– Кирилл Сергеевич, клиент. Фамилия его Горбунов, Иван Иванович, с утра записался на полпервого.

– Пусть подождёт пару минут, Лерочка. – Я повернул голову к Нани: – Вот видите, почему. У меня день расписан по минутам, а вечер совершенно свободен, так уж вышло. Давайте встретимся на проспекте тогда, возле кинотеатра, а там и решим, где удобнее будет пообщаться без ограничения времени. В кафе. Хорошо? Очень рад буду вас видеть.

Блогерка кивнула и встала, поправляя полу сарафанчика. Не дурочка, что большой плюс, никаких сцен и истерик. Нет, ближайшая пара недель будет весьма приятной.

Лера отвела её к выходу, а на место блогерки в кабинет зашёл неприметный господин лет пятидесяти в сером костюме – жарковато носить такой по нашей погоде, но люди ещё и не так чудят. Сел в нагретое Нани кресло, пригладил жидкие волосы того оттенка, что на Руси вежливо зовут «русыми», хотя слово «мышиный» было бы куда точнее, осмотрелся, словно пересчитав взглядом ряд сертификатов, дипломов и грамот на стене, оценил размах и цвета эмблемы «Сенсорики» у меня над головой и приступил к делу.

– Горбунов моя фамилия. Мне тут это… Посоветовали к вам. По бизнесу.

Он ещё раз глянул на расписную эмблему, прищурился, став похожим на пойманного с поличным кота, но продолжил: