— Звери! — со злостью бросил я.

— Хуже зверей. Во сто крат хуже! И мы во что бы то ни стало должны отыскать этих сволочей, — твёрдо объявил Смушко.

— Мы? — замер я. — Вы сказали — мы?!

— Ты не ослушался, Жора. Мы! И у тебя будет ключевая роль в этом расследовании. Ты хорошо показал себя, поэтому я предлагаю тебе занять должность начальника милиции Рудановска и найти того, кто убил Бориса и его семью.

— Подождите, товарищ Смушко — даже если я соглашусь, Кравченко употребит всё своё влияние, чтобы этого не произошло, — заметил я.

— Ещё вчера у него бы получилось, — с горечью сказал Смушко.

Его глаза сверкнули.

— А сегодня, как я тебе уже говорил, кое-что изменилось, — продолжил он. — Петроградское ГПУ прислало благодарственное письмо в твой адрес, и не просто письмо, а за подписью самого товарища Маркуса. Я даже боюсь спрашивать — откуда ты его знаешь и что такого ты сделал для петроградских чекистов.

— С товарищем Маркусом действительно довелось встретиться, — не стал вдаваться в подробности я. — Но ничего из ряда вон выходящего я не совершил.

— Не надо скромничать, Жора. В общем, не знаю, чем ты так помог петроградским чекистам, но они о тебе очень высокого мнения. И это письмо серьёзный аргумент против любого довода Кравченко, — победоносно заключил Смушко. — Что скажешь, товарищ Быстров?

— Я могу подумать?

— Недолго. Неужели тебя смущает, что по сравнению с Петроградом наш провинциальный Рудановск — просто деревня? Уже стал мыслить другими масштабами? — усмехнулся он.

— Причём тут масштабы, — отмахнулся я. — Не слишком ли это круто: из скромного агента сразу в начальники милиции? Наверняка у вашего друга есть заместитель, вряд ли ему понравится, что я займу эту должность?

— Брось, Жора. К лешему все сомнения! Ты справишься с этой работой. А что касается заместителя… У нас есть все основания полагать, что в Рудановске многое прогнило. Борис специально приехал туда разгребать их авгиевы конюшни и, очевидно, сильно прищемил кому-то хвост. Не удивлюсь, если этот кто-то — тоже работает в милиции. Видишь, я открыл тебе все карты.

— Другими словами — никому из местных верить нельзя?

— Ты правило понимаешь ситуацию, Жора. Ну что — берёшься за дело?

— Товарищ Смушко, вы же сказали, что у меня есть время, чтобы подумать! — сказал я.

— Это время истекло. Решайся, товарищ Быстров. Мне надо уладить ещё целую кучу формальностей.

Я вернулся в дом.

— А где твой начальник? — удивлённо вскинулась Степановна. — Ты его не пригласил?

— Он отказался. Сказал, что у него слишком много дел сегодня.

— Жаль. Мужчина видный такой и обстоятельный, — вздохнула Степановна. — Тогда вдвоём посидим, побалакаем. Лишь бы поезд не пропустить…

— Какой поезд, Степановна? — улыбнулся я.

— Как какой?! — спохватилась она. — Петроградский, конечно. Ты ж сам мне сказал, что вечером на поезде уезжаешь, даже билеты взял.

— Билеты придётся сдать.

Она замерла, не веря своим ушам.

— Сдать? Хочешь позже в Петроград поехать?

— Поеду позже, но не в Петроград, Степановна. Мне предложили новую должность в Рудановске, обещают служебную квартиру, зарплату, продпаёк.

— Радость-то какая! Неужто на повышение пошёл?

— Пошёл, Степановна. Буду начальником милиции.

— Ну совсем большой человек стал! — не могла не нарадоваться Степановна. — В Рудановске я тыщу лет не была, а у меня там родня. Возьмёшь с собой, Жора?

— Степановна, ты чего?

— Да ничего. Ты ж без меня пропадёшь там, — безапелляционно заявила она.

— Я бы и рад тебя взять с собой, вот только опасно это. Предыдущего начальника и всю его семью убили. Я не могу тобой рисковать.