Гора Аи… Уже двенадцать лет это место было безлюдным. Люди туда не ходили, потому что требовалось много сил, чтобы достигнуть его. Сюн мог долететь и в штиль, но даже он приложил бы немалое усилие. Поэтому часто ждал естественных потоков, которые бы облегчили подъём и спуск.

Воспоминания об Аи поблекли как краски под водой, но Сюн продолжал сюда приходить. Ему нравилось, что здесь его никто не тревожил. Конечно, другие ученики тоже могли обнаружить эту гору, но далеко не всякий стал бы тратить столько усилий, чтобы ненадолго посетить озеро, если в долине есть такие же пониже. Поэтому Сюн всегда был уверен, что найдёт здесь уединение.

Когда первые капли упали на плечо, он встал у подножия горы и заиграл на флейте. Мелодия словно пела об одиноком листке, который оторвало от дерева и взметнуло вверх. Лист летел над лесами и горами и устремлялся на высоту птичьего полёта, где он встретится с парящей сойкой. Так с каждой нотой устремлялся выше и Сюн, а ветер толкал его снизу, будто стремился подбросить до самых облаков.

Сюн приземлился на скалистый выступ как пёрышко. Дальше по тропинке можно дойти пешком. За его спиной внизу раскинулась Долина ветров – красиво, как сказала однажды Лань. Но Сюна не трогал этот вид, ему предстоит смотреть на него всю жизнь.

Он поднялся по тропе через маленькую рощу и вышел к озеру. Перед его глазами мелькнули белые широкие рукава и закачались на ветру подобно парусам. Сюн подумал, что ему мерещится, но впереди, ступая по камням посреди озера, танцевала девушка. Порхала как белая бабочка над водой среди цветущих по берегам эдельвейсов. Ветер метал её каштановые волосы, а накрапывающий дождь слегка утяжелял полы одежд.

Когда тучи ушли, и небо вновь окрасилось белым и голубым, она остановилась. На камне посреди озера она будто стояла среди облаков. Лёгкая и невесомая. Свободная и прекрасная. Сюну отчего-то показалась, что именно так должна выглядеть его мама, хотя он почти не помнил её лица и походки.

Сердце кольнула глупая надежда. Но когда девушка обернулась, Сюн понял, что ошибся, и мимолётное воодушевление исчезло.

– Сюн! Ты тоже здесь?

Лань махнула ему. Можно не спрашивать, как она сюда попала. Все руки Лань были ободраны, а на коленях отпечаталась серая грязь. Ну кто в здравом уме будет карабкаться по скалам в Долине ветров? Здесь предпочитали летать. А куда долететь не могли, туда и не совались.

Сюн почувствовал раздражение из-за того, что кто-то нарушил его уединение. Глупо, но он считал это место своей личной обителью, скрытой от чужих глаз. Однако он ничем не показал свою злость и приветливо улыбнулся знакомой.

– Не ожидал тут кого-то встретить, – признался он.

– Правда? А мне показалось, что сюда залетают птицы, и захотелось посмотреть.

Когда она сказала это с такой наивной непосредственностью, Сюн почувствовал, что больше не может на неё злиться. Это всё равно что злиться на ребёнка, которому никто не сказал, что сюда нельзя.

А ей и было нельзя. Пусть тут никто не бывал, эта часть гор считалась «мужской половиной». Переходить границу запрещалось, общие места строго делились по часам. И ещё тысяча правил, о существовании которых Лань, похоже, не догадывалась. А ей никто и не сказал, ведь ученики из других школ приходят сюда уже осведомлённые.

Лань в несколько прыжков по камням достигла берега и остановилась перед Сюном.

– Твои ноги зажили? – спросил он чисто из вежливости. Судя по тому, как Лань скакала, ответ был очевиден.

– Да! Спасибо за заклинание, – лучезарно поблагодарила она, но вдруг потупилась. – Ой, ты, наверное, видел, как я танцую?