Но она отступила от своего плана, убить вместе с собой и единственную дочь она не смогла. Как и не смогла оставить ее одну, осознавая, что одной той не выжить. И им пришлось искать защитников-покровителей среди этих захватчиков, которые даже на юге носили свои вонючие шкуры, пили как пропойцы, обладали умом баранов, а манерами дикарей.
Лукреция открыла глаза, вырываясь из плена воспоминаний. И хотя в гостиной было тепло, она зябко повела плечами. Когда зять приезжал проведать семью, она никогда не спускалась в столовую, не желая даже отобедать с ним за одним столом, торопя тот день, когда он покинет ее дом.
- Я боюсь его, - призналась Велия. - Боюсь, что он отнимет у меня детей или заставит нас вернуться на север.
Мать взглянула на дочь. И в ее глазах отразилась вся гама чувств – от ненависти к зятю до сожаления, что дочь унаследовала только подобие ее красоты, но не унаследовала главное – силу, характер, хитрость и стойкость.
Порыв снежного ветра семнадцать лет назад едва не уничтожил Велию, которая росла в окружении любви и южного солнечного веселья. Она и тогда, впрочем, как и сейчас, не была готова к трудностям и жестокости войны. А Лукреция хоть и была другой, даже она не смогла спасти дочь.

Это было одно из худших ее воспоминаний. Утро, когда она вошла в спальню дочери, после того, как этот дикарь покинул ее. Тогда она сама настояла на браке, осознав, что обесчещенную дочь никто из южан не возьмет замуж. А сейчас, порой, она сожалела, что пошла на поводу правилам и традициям. Да и кто думает о традициях в годы войн и разрушений? Кому было дело до морали и чужих бесчестий? И сейчас, понимала она, стать любовницей какого-нибудь влиятельного имперского лорда было бы и не такой ужасной участью для Велии, даже если ради этого пришлось бы покинуть юг. Но возможно она была бы счастливее с другим мужчиной, нежели живя в браке с Мереймом. Честь, после состоявшегося брака, может и была спасена, но вот счастья дочери это не принесло.

Нет, скорее это навсегда поселило в ее глазах страх.
- Детей он не посмеет забрать, иначе мы обратимся и к императору, - последнее слово Лукреция выплюнула, но уже давно даже наедине с собой она не позволяла себе хулить императора. Война была окончена, они проиграли. И пора было с этим смириться, чтобы возродить род. Хотя Лукреция была последней кто носила фамилию Икатариев. Не станет ее и ничего не останется от некогда древнего и уважаемого рода. Впрочем, с ней прервется и еще один род, ведь со смертью брата и кузенов, она оставалась по крови и последней Кешиньяк.
- К императору? - испуганно прошептала дочь.
- Но до этого лучше не доводить, как и до открытого скандала. Так что тебе придется вернуться на Север, вместе с детьми и с ним.
- Там холод, там вечный холод. И они, все северяне, даже слуги, они смотрят на меня с презрением. Они ненавидят меня!
- Холод... ты пережила вещи намного страшнее, нежели холод, - отрезала Лукреция. - А презрение... ты дочь Икатареев и Кешиньяков, так заставь этих северян наконец-то себя уважать!

3. Глава 3

Глава 3

Мелита было заикнулась, что ей надо переодеться в выходное платье и что неприлично покидать дом в домашнем наряде.
Но отец только грозно прикрикнул на нее и практически зашвырнул в открытый экипаж.
Вступать после этого в спор она не решилась, моля про себя богов, чтобы случайно не попасться на глаза хорошим знакомым. Ведь тогда о ней будут судачить. Да и голову припекало от палящего южного солнца. А она была без головного убора, что было вопиющим нарушением этикета, и ажурного зонтика, защищающего от загара.