Но, забившись в самый угол экипажа, она не осмеливалась спросить отца, куда они направляются, к чему такая спешка и почему ей не было позволено даже переодеться. К тому же ей стало стыдно за то, что она отшатнулась от него во время разговора. Нет, отец и раньше мог вспылить, но никогда он не поднимал на нее руку. Но страх сегодня просто сковал ее, парализовал, когда лицо отца перекосила ярость. Ведь таким она его точно никогда не видела. И хоть раньше она и догадывалась о ссорах родителей, но она не могла и представить о том насколько сильны были их разногласия. А страх матери? Та почему-то до ужаса боялась мужа. Но Мелита раньше этого не замечала, до этого дня.
Когда экипаж покинул квартал Цветов, Лита бросила беглый взгляд по сторонам, переставая вжиматься в спинку сидения. Теперь она чувствовала себя немного увереннее, ведь в этом квартале ремесленников шанс встретить друзей и подруг был в разы меньше.
- Ты стала похожа на свою мать.
Она вздрогнула и подняла глаза на отца, который сверлил ее внимательным, но разочарованным взглядом.
- Хоть бы в бабку свою пошла. Та конечно еще та гарета, но по крайней мере в смелости ей не откажешь.
Высказав дочери все, что вертелось на языке, да и в сердце, Мерейм отвернулся от нее, потеряв к ней всякий интерес, будто вычеркнул ее из своей жизни.
А вот сама Мелита закусила губу, чтобы справиться со своими эмоциями и слезами, которые были готовы оповестить мир о том, какую боль ей причинили слова отца и особенно его взгляд, вернее эмоции, которые она считала в его глазах.
Отца она всегда, как и брат с сестрой, боготворила. Он для нее был лучше всех. В памяти она лелеяла моменты из детства, когда она пробиралась к нему в кабинет, на шкуру настоящего далимского угура, и любовалась на огонь в камине, пока он занимался делами. Она помнила, как пряталась за широким диваном, когда в кабинете появлялись друзья отца и они обсуждали новую облаву на зверей и нечисть.
Когда-то она даже выпросила себе деревянный меч, она бегала с ним по дому и рассказывала слугам, что когда вырастит, то самолично расправится со всей нечистью на Севере.
Это были хорошие годы, как и истории отца о его ратных подвигах. И Лита никогда не понимала, почему мать всегда ссылалась на плохое самочувствие, чтобы избежать этих рассказов.
Но потом самочувствие матери после рождения долгожданного наследника и впрямь ухудшилось, она могла днями не покидать комнату, жалуясь на холод. Она похудела тогда едва ли не до костей. И хотя она ненавидела шкуры, она все время куталась в них, требуя чтобы и летом в камине полыхал огонь.

В какой-то момент Мелита, окунувшись в собственный колодец детских лет, когда отец подхватывал ее на руки и подбрасывал вверх, а она весело смеялась, не удержала эмоции под контролем, как ее учила бабушка, и всхлипнула, не понимая, почему ее так сильно задели слова о том, что она стала похожа на мать.

Всхлип был услышан.
- Хватит вести себя как бесхребетная южанка! Вспомни о гордости.
Мелита, которая в этот момент робко выскользнула из кареты, озираясь и не понимая куда ее привез отец, услышав его слова, замерла на какое-то мгновение. Затем она попыталась выполнить его приказ, но вместо того чтобы распрямиться, она только испуганно сжалась, желая только одного – метнуться в карету и забиться в угол.
- Следуй за мной!
Но следующий приказ не оставлял двоякого трактования, и она ускорила шаг, желая угодить отцу и не заслужить еще одного его презрительного взгляда.
"Дом для душевнобольных".