Жутко, Мелите стало жутко. Она даже сделала шаг по направлению к двери, но та захлопнулась прямо за ее спиной, издав протяжный звук давно не смазанных петель.
И если бы не дух источника, мерцающий у камина, она бы бросилась прочь, догадавшись к кому в гости ее привели и что за красная жидкость кляксой растеклась в бокале.
Но в одном водная дева была права, южане может и путали часто гордыню с гордостью, но именно гордыня заставила Мелиту выпрямиться и вздернуть подбородок, игнорируя сердце, которое вместо семидесяти ударов в минуту ускорило свой бег до стука в ушах.
- Валеус, - тихо позвала, практически прошептала Олель.
- Когда я открыл тебе проход, я не разрешал превращать мое жилище в проходной двор.
- Ей нужна помощь.

Мелита не могла понять откуда доносится голос, ведь в комнате самого хозяина не было. Если конечно он не притаился в одном из темных углов. Вот только подобное поведение не характеризовало расу вампиров. А хозяин темных апартаментов, осознала она, был вампиром. Он был тем самым древним кровопийцей, которого Мелита приняла едва ли не за дворецкого или привратника, когда поставила кровавый отпечаток в книге академии. Но после второго занятия с деканом ей стало известно, что вампир, обитающий в одной из темных башен, был сильнейшим магом крови. И несколько столетий назад он согласился стать смотрителем академии, заменив на этой должности предыдущего мага крови.

Так что эта процедура в первый день занятий связывала студентов кровью с самой академией. И именно древний маг был проводником, который мог создать эту связь.

Древний, сильный, могущественный вампир…

Мелита отступила к двери, тут уже было не до гордости. И она точно не этого учителя для себя искала. Впрочем, она не сомневалась, что он сейчас и сам выставит ее прочь. Ведь она была пока никем, первокурсницей, даже не настоящей чародейкой.

- В ней течет кровь Икатариев и… Кешиньяк.

- Да неужели? - в голосе вампира прозвучала настоящая издевка. - А я и не заметил.

- Сильная кровь…

- Сильной она была у настоящих Икатариев и Кешиньяк, а у нее она разбавлена кровью северных медведей.

- Скорее волков.

Древние вампиры, оказывается, умели и смеяться, подумала Мелита, уже внимательно прислушиваясь к беседе. Ей уже не в первый раз говорили о крови Икатариев, но этого рода по сути уже не существовало. Лукреция была последней, кто носил эту фамилию, но по сути род перестал существовать после смерти ее мужа, не оставившего после себя наследника мужского пола. А род Кешиньяк уже семнадцать лет назад стал прошлым.

- Волчьей крови там еще меньше.

- Ты поможешь ей?

- Я поговорю с ней, а ты можешь идти.

И прежде чем Мелита смогла остановить дух источника, та опять исчезла, не оставив после себя даже капель воды. Оставив ее наедине с вампиром…

Бежать после исчезновения Олель к двери было глупо, и Мелита осталась стоять на месте. Она чувствовала взгляд вампира, и ее нервировало, что в отличие от него, она его не видела.

- Присаживайтесь, неса Мелита.

Ее взгляд зацепился за бокал с кровью на столе, и она сглотнула, слишком громко, особенно для слуха вампира.

- Я постаю, - заметила она.

- Отчего же? Нам предстоит долгий разговор.

- Я… это было не моей идей обратиться к вам за помощью.

- Так она вам не требуется?

Нет. Это слово рвалось из груди. Но тут она вспомнила фразу, сказанную буквально несколько минут назад Олель: «Легко спутать гордость и гордыню». И почему-то Мелита подумала о том мальчишке-полукровке, над которым издевался Финли, а она смеялась вместе со своими подругами, не видя ничего ужасного в том, что его насильно с помощью магии заставили обратиться. А потом она подумала о той девушки из дома скорби, которая не могла защититься от насилия и издевательств. А ведь она была такой же слабой, как тот мальчишка и пострадавшая девушка. И после небольшого колебания, Мелита правдиво ответила на вопрос.