– Возможно, для меня не так опасно, как для других…

Хант вскинул брови, а я почему-то покраснела, словно только что призналась в том, что с демоном у нас были особенные отношения… Странные. Неправильные. Но все-таки они были.

– Я видела его дважды. И оба раза осталась жива.

– Может, не стоить проверять его выдержку третий раз? Не думаешь, что может не повезти?

Я только упрямо поджала губы.

– Я не боюсь смерти, Хант.

Глаза мужчины стали настолько тяжелыми, что физически придавливали к земле, заставляя при этом отчаянно сопротивляться и не поддаваться его силе и уверенности, когда он проговорил мрачно и холодно, явно стараясь запугать меня этим:

– Бояться нужно не смерти, а бесправной жизни, где тебе придется быть с тем, с кем ты не хочешь, и делать то, что тебе не понравится.

Это звучало зловеще.

Страшнее было только то, что в глазах Ханта я видела ту уверенность, которую нельзя нарисовать на лице ради увесистого слова. Он по-настоящему знал, о чем говорил сейчас.

Я с трудом заставила себя не двигаться и стоять на месте, когда он сделал еще один шаг ко мне. Так, что теперь я ощущала его дыхание на своем лице.

– Скажу тебе по секрету, что даже демонам не чуждо ничего человеческое. Они так же страдают, любят, горюют и боятся, как люди. А еще подвержены желанию, которое человек вынести не в силах, Алула.

– Я запомню твои слова, Хант.

Клянусь, я слышала, как он скрипнул зубами, когда я развернулась и пошла в сторону упряжки и своих довольных псов, даже если по коже пронеслись нехорошие мурашки.

Папа всегда говорил, что когда живешь в лоне природы с искренними людьми, которые чтили и любили людей и зверей, голос разума становится менее слышимым, но зато внутренний голос, именуемый чутьем или предчувствием, становится в десятки раз сильнее.

Зря я никогда не слушала этот самый голос.

Возможно, тогда бы все пошло совсем иначе…

Я не встретила никого из охотников, когда стала удаляться от деревни инуитов, прикидывая, как долго смогу забираться вглубь, чтобы потом успеть вернуться домой до наступления настоящей непроглядной ночи.

И сейчас солнце вовсе не светило. Как и положено в Полярную ночь, его рассеянный свет напоминал скорее настольную лампу, которая едва освещает и совершенно не помогает видеть, что происходит вдали. Но я и этому была рада до прихода тяжелых плотных сумерек, в которых синеватый дым стремительно опускающейся температуры намекал красноречиво о том, что пора разворачиваться и ехать домой.

– Все в порядке? – потрепала я по холке Торина, который был ведущим из псов и всегда бежал во главе упряжки, делая это потому, что темнеющая Арктика теперь вызывала не только восторг, но и первородный страх перед неизведанным.

Теперь я точно знала, что где-то в этом полумраке ходит демон.

6. 5 глава

«…Не вызывай того, кого не сможешь повергнуть»
Говард Лавкрафт

Всю поездку до крайней точки самого крупного отрезка ледника я думала о том, что сделаю, и вот я стояла на льду, всматривалась вдаль… и чувствовала, что боюсь.

По-настоящему.

Без пафоса и громких слов.

Словно мое нутро заледенело, и потому каждое движение было неловким и нервным.

Всю поездку в несколько часов почти без перерывов, когда мои верные псы радостно неслись вперед, сбавляя шаг, только когда им нужно было отдохнуть, я размышляла о том, как смогу призвать к себе Туунбака, и в голове крутилось только одно – нужна кровь.

Моя кровь.

В голове одна за другой сменялись эти жуткие истории о том, как эскимосам отрезали языки, чтобы они могли быть проводниками между миром людей и демоном, и я отчетливо понимала, что на подобное буду не способна.