Я слышал, как девчонка взвизгнула и в панике со всего маху повалилась на спину, когда я в единую секунду обернулся в медведя прямо перед ее носом, чтобы отбросить одним ударом лапы второго медведя.

— Господи боже!

Ее колотило не на шутку.

Еще бы! Нестись за голым мужиком, а потом чуть не врезаться в черного медведя, которым он стал, было, прямо скажем, не для слабонервных.

Теперь она видела меня таким, какой я был на самом деле.

Не человек.

Зверь, который мог ходить и говорить, когда это было необходимо.

От полного шока не спасло даже то, что это она уже знала.

Но одно дело было знать, а увидеть прямо перед собой на расстоянии вытянутой руки — уже совсем другое.

Медведь озверел, когда понял своим звериным умом, что лишился неплохой добычи, а я ощущал, как на мне расходится шкура в тех местах, где самые глубокие раны только стали зарастать, и как сочится кровь.

Но вместе с тем и тот безумный адреналин, на котором мог бы порвать армию таких вот медведей.

Жажда крови бурлила во мне, превращая в монстра, который утопит мир в боли, не останавливаясь, даже чтобы перевести дух.

И лишь одна тонкая нить держала меня от безумства.

Тоньше светлой волосинки.

Иля.

За эти дни я настолько зацепился за ее эмоции и эту странную душевную чистоту, что даже в агонии жажды крови все равно продолжал ощущать ее.

То, как девчонка дышала хрипло и испуганно, сгребая дрожащими руками своего брата, чтобы оттащить от двух огромных хищников.

Как стучало ее сердце от страха. За меня.

Странное чувство. Новое для меня.

Но оно мне нравилось.

Оно отдавало теплом, к которому я не привык.

Я бы хотел полноценной драки, пусть даже с медведем, а не мне подобным, но зверь явно ощущал, что, несмотря на кровь, я все равно куда сильнее его, а потому рычал, огрызался, но отступал. А потом и вовсе дал дёру в сторону густой растительности, где благополучно скрылся.

Все закончилось слишком быстро.

Однако и этого хватило, чтобы девчонку колотило от эмоций.

Она отшатнулась от меня, когда я обернулся, не понимая, конечно же, что даже в своей звериной сущности я остаюсь вменяемым и не стану бросаться на все, что движется.

По крайней мере, не на нее уж точно.

Лишь когда я снова обернулся и встал на две человеческие ноги, она судорожно выдохнула и не сразу нашлась что сказать, а я хмыкнул хрипло:

— Ну и как тебе мой второй облик?

— …Ох-х-х...хрене-е-еть!

Эмоции были неподдельные и настолько сочные, что я не смог удержаться и рассмеялся.

Вот только ее шок вперемешку с восторгом сыграли злую шутку.

Я возбудился.

Снова.

И конечно же, это было сложно не заметить, особенно пока Иля так и сидела на земле, сгребая рукой пацана, который что-то мычал и явно был не рад тому, что его нашли.

— Он не любит, когда его трогают, — пробормотала скованно девчонка, явно желая перевести тему в другое русло и сделать вид, что ничего не замечает.

Но она замечала.

Еще как замечала!

От этого ее кидало то в жар, то в холод, а я возвышался над ней и понимал, что будет чертовски тяжело объяснить ей, почему она должна переспать со мной, чтобы остаться в живых.

— Ладно. Пора возвращаться в дом. Скоро дождь усилится, — наконец проговорил я, зашагав прямо к ней и ощущая, как она вся сжалась, хоть и не шелохнулась, а я подхватил пацана за его одежду в районе спины, держа его на весу, и просто пошагал вперед.

Иля тут же подскочила, бросившись за мной.

— У тебя вся спина в крови!

— Там что-то разошлось, — пожал я плечами, хоть и чувствовал, что кровь продолжает струиться по телу и уже стекает по ягодицам и ногам. — Посмотришь, когда вернемся.