– Нина, – тянет Бреслав, хитро прищурившись. – Пойдем со мной, телефон твой отдам.

– Правда?! – обещание выводит девушку из ступора.

Она улыбается и нерешительно шагает в сторону медведя.

– Конечно. И одежду. Правда, носить ее у нас ты не сможешь. Гильда? – нетерпеливо рявкает на старуху.

И бабка несется за плащом для Нины. Долго ищет его в огороженной части комнаты, но вскоре приносит с извиняющейся улыбкой. Накидывает иномирянке на плечи, а после распахивает перед ней входную дверь. Бреслав выходит первым, не особо заботясь, идут ли за ним. Старуха буквально выталкивает Нику из избушки и запирается изнутри. Услышав щелчок задвижки, девушка окончательно осознает, что обратного пути нет. И начинает горько плакать – беззвучно, незаметно, тоскливо.

Медведь идет вперед, раздвигая кусты и не обращая ни малейшего внимания на Нину. Ему, в сущности, безразлична ее дальнейшая судьба. Он всего лишь должен выполнить свой долг главы – оградить племянников от глупостей, не дать возникнуть осуждаемой связи. Для его наследников это абсолютно недопустимо. Если бы женаты были, но первой самкой – никогда!

Нина послушно плетется следом за Бреславом. Тихонько утирает слезы и прижимает к груди узелок. Часть этих снадобий она сделала сама, хотя и понятия не имеет, для чего они. И для кого. Чем дальше в лес, тем больше не по себе девушке – что если этот Бреслав злодей похуже медведей? Она же ничего не знает достоверно ни о нем, ни о старухе. Действительно ли отдаст телефон? Или это лишь предлог, чтобы выманить ее из домика без лишнего шума?

Когда вдалеке между деревьями показывается поселение, Нина немного успокаивается. Из труб аккуратных бревенчатых изб струится дым, доносятся голоса жителей. По площадке вокруг колодца носятся чумазые детишки. Одно кажется странным попаданке – не видно собак и кошек, которые так привычны для обычных человеческих деревенек.

Бреслав и Нина не успели дойти до крайних домов, когда в ближайших кустах послышалась какая-то возня. Медведь остановился и нахмурил густые брови.

– А ну выходите! – рявкнул так, что Нина вздрогнула от неожиданности.

Иномирянка посчитала, что это какое-то животное копошится в попытке спрятаться от людей, но нет. Между листьев показалось конопатое личико рыжеволосой девочки-подростка.

– Милица! – зарычал Бреслав. – Ты почему в учебное время прохлаждаешься здесь?

– Я посмотреть хотела, – девочка виновато опустила голову и для пущей убедительности всхлипнула.

– Посмотрела? Теперь быстро обратно! – строго велел Бреслав.

Милица вывалилась из кустов и пристально посмотрела на Нину, уперев руки в бока.

– Посмотрела. Ничего особенного. Страшненькая и худющая! – потом показала опешившей от такого знакомства Нине язык и побежала прочь.

– Пигалица, – прошептал себе под нос Бреслав и пошел дальше.

Окончательно сбитая с толку иномирянка безрадостно поплелась за ним, стараясь не отставать. В голове Нины было столько мыслей, что не до выходок маленькой хамки. Только бы до телефона добраться и позвонить 112! А потом можно даже в отель не заезжать, сразу бы домой. Хотя документы все же нужно забрать. Но только не две недели отработки – она не хочет в этих лесах и лишней минуты провести!

Вскоре, правда, девушка осознала, что повстречавшаяся девочка не единственная любопытствующая. Как только Бреслав и Нина вышли на ровные широкие дорожки поселения, вдоль них стали собираться жители. Они кланялись главе и с интересом разглядывали пришлую. Совершенно не стесняясь проявлять столь навязчивое внимание. Мужчины смотрели нейтрально, но пристально. А женщины больше отворачивались после тщательного осмотра и перешептывались между собой. Неодобрительный гул несся вслед Бреславу и его спутнице. В конце концов медведь не выдержал. Остановился, развернулся, глянул неодобрительно на членов общины и рявкнул строго: