При виде этого человека Антонина не могла не отметить остроумия данного местными прозвища: и правда, белый медведь. А вот мысленно примерить к нему полицейский мундир оказалось затруднительно.

Белоснежно-седой, с растрёпанными недлинными волосами и короткой густой бородой, Сидор Кузьмич Березин имел к тому же крупное сложение, больше приличествующее былинному богатырю или уж на худой конец – кузнецу. Рослый, с могучими плечами, на которых натягивалась при движении потрёпанная льняная рубашка, мокрая на спине от пота и чёрная впереди – от угольной пыли. Закатанные рукава открывали перевитые венами предплечья, а в широких ладонях черенок лопаты казался прутиком.

Извозчик зычно крикнул что-то гортанное, медведь выпрямился и лёгким движением вогнал лопату в угольную груду, окинул внимательным взглядом приехавших.

– Что случилось? – спросил он спокойно. Голос его оказался под стать наружности: низкий, густой, хрипловатый.

Исправник подобрал лежавшую на краю сходней грязную тряпицу и, пытаясь обтереть ею руки, двинулся к телеге, откуда спускались этнограф с помощником.

– Добрый день, Сидор Кузьмич. Мы вот вам нового сотрудника привезли, – сообщил Георгий Кузьмич, помогая девушке сойти на землю.

Замёрзшие ноги ещё и затекли, оттого едва держали, но Антонина постаралась улыбнуться и выпрямиться.

– Зд-дравствуйте, – еле слышно сумела выдавить она: от холода челюсть почти свело.

К окоченелости и усталости добавились ещё и растерянность, и неуверенность, и страх даже, словно она не с человеком рядом стояла, а вправду – с медведем, которому надо объяснять что-то про своё направление на службу и право здесь находиться. Он успел приблизиться и возвышался сейчас не только над Антониной, но и над остальными мужчинами. Большой, хмурый, грозный…

Предательскую мысль, что пароход ещё не убыл и простоит тут несколько дней, девушка поспешила отогнать.

– Бересклет? – слегка нахмурился Березин, окинув её внимательным взглядом. Та только кивнула, но от сердца немного отлегло: если знает фамилию, то наверняка в курсе, кто она и зачем приехала. – В дом идите, там поговорим. Который из сундуков ваш?

– Вот… – Почему-то ощутив от этого смущение, Антонина кивнула на свой чемодан и потянулась за саквояжем.

Березин ничего на это сказал, даже бровью не двинул, лишь молча подхватил все пожитки, опередив нерасторопную от холода хозяйку. На узкой ручке небольшого чемодана его рука целиком не поместилась, только три пальца.

– Провожу. Спасибо, – кивнул он извозчику и остальным, двигаясь в сторону дома.

– Спасибо! – повторила за ним Антонина, улыбнувшись попутчикам.

– Удачи вам на новом месте! – ответил этнограф, и вскоре телега заскрипела, разворачиваясь в обратную сторону, а девушка поспешила за своим новым начальником на лесенку из прибитых мелких дощечек, которая тянулась вверх посреди ската.

Что ж, гостью не прогнали с порога и увели с продуваемой всеми ветрами улицы – не самый дурной поворот!

Хотя снаружи небо хмурилось тяжёлыми серыми облаками и не радовало солнцем, внутри после улицы всё равно оказалось слишком темно, Антонина не потерялась лишь благодаря белеющей впереди рубахе Березина.

Они миновали пахнущее сеном и травами помещение, похожее наполнением на обыкновенный сарай, поднялись на несколько ступеней по крутой лестнице. Через низкий проём – Антонине низкий, а хозяину и вовсе приходилось сложиться в три погибели – прошли в первую комнату, узкую и тесную, а оттуда, ещё через одну дверь, шагнули в тёплую и светлую горницу.

Глаза уже вполне привыкли к сумраку, так что света пары небольших окон вполне хватило, чтобы спокойно осмотреться.