– Сидор Кузьмич, а сколько вам лет?

Бересклет долго выбирала нужный вопрос, и самым лучшим казалось завести разговор о деле и о покойном, ведь девушка пока ничего не знала. Но вырвался почему-то этот. Наверное, благодушие и умиротворённость спутника сыграли роль: обычно Антонина робела расспрашивать исправника о личном.

– Отчего вы этим заинтересовались? – Сидор ответил коротким взглядом и улыбкой, спрятанной в бороду, он явно не обиделся на любопытство, так что девушка решила откровенничать до конца.

– Понять не могу. Мне в первый момент показалось, что за шестьдесят, но порой кажется, что вы всё-таки несколько моложе…

Березин бросил на неё непонятный взгляд, а потом вдруг расхохотался. Негромко, но легко и от души.

– Боюсь, вы не поверите.

– И всё-таки?

– В феврале тридцать пять исполнилось.

– Всего?! – изумлённо ахнула Антонина, отчего спутник ещё больше развеселился. – Вы не разыгрываете, вам и вправду ещё сорока нет?!

– Не похоже?

– Вы седой совсем, и борода эта…

– Седой я уж десять лет с лишком, в полку иначе и не звали, – добродушно пояснил он и задумчиво погладил бороду, но на её счёт ничего не сказал.

– С войны, выходит?

– С войны. Со второго моего боя. Когда бритты на нашу позицию хлор пустили, – проговорил спокойно. Если воспоминания его и тяготили, то понять это по лицу и речи было невозможно.

– Вы тогда познакомились с моим отцом? – осторожно уточнила Антонина, поглядывая на Березина с новым уважением и ещё большим любопытством.

– С Фёдором Ивановичем? Нет, с ним куда позже. Тогда вот только этим отделался, и то не сразу ещё заметил. – Он выразительно тряхнул головой. – Да кашлял потом две недели. Нам повезло, ветер переменился и батарею краем задело. Но всё равно кое-кто до смерти тогда надышался.

– И вы, выходит, всю войну прошли?

– Всю, – коротко ответил Сидор, и на том разговор затих.

Бересклет поглядывала на него искоса и пыталась примириться с неожиданным известием, а ещё – мысленно убрать спутнику бороду, вполне уверенная, что именно она старит его куда сильнее, чем седина.

Вряд ли он обманывал и подшучивал. Это многое объясняло – и силу его, и здоровье, и крепость, и почти полное отсутствие морщин, – но ставило новые вопросы. Отчего молодой ещё мужчина вдруг решил забиться в эту глушь, возжаждав тишины? Она сама почти в том же положении, но её мотив прост и ясен, а ему тут как будто и правда нравится.

Очень хотелось продолжить расспросы, но лезть в душу показалось неловко, поэтому девушка молчала. Недолго, впрочем.

– Ой! – не сдержала восклицания Антонина и от неожиданности сбилась с шага.

– Что такое? – насторожился Березин.

– Почудилось, – качнула головой она. – Не могу отделаться от мысли, что вот это под ногами – лес, и как бы выглядел в нем человек. Вот и показалось, что там человечек какой-то мелькнул.

– Мышь, наверное, – предположил Сидор, но уж больно задумчиво вгляделся в стланик в направлении, куда кивала Антонина.

– Я вот ещё что хотела спросить! – Бересклет решила продолжить разговор, не тратя время на выдумывание всяких глупостей и отвлекая себя от пустых догадок о прошлом и настоящем уездного исправника. – Наш убитый, он кем был? И кто этот шаман? И, главное, куда именно мы идём? Местные жители сторонятся наших городов, разве нет?

Беседу Березин снова поддержал. Рассказал, что знал и про Оленева, и про Кунлелю, и про поселение, в которое они шли.

Когда империя ещё в позапрошлом веке оставила бесплодные и неумные попытки завоевать коренное население, сосуществование с ним стало на удивление спокойным. Чукчи, как, впрочем, и большинство их соседей, не совершали набегов – слишком разрозненны были, зато охотно торговали. Прежде по мелочи, а потом здесь начали добывать золото, да и порт хороший пригодился, оттого бывшая малая крепость, заброшенная за ненадобностью, выросла в целый посёлок, носивший громкое имя города из-за скудости населения всех окрестностей.