Лучше всего было, конечно, отвезти Антонину домой, но Сидор прекрасно понимал, как будет выглядеть со стороны с девицей в охапке и сколько всего присочинят языкастые горожане. И ему такого не надо, и ей – тем более, так что мужчина шагнул в операционную и ногой прикрыл за собой дверь. Огляделся.

Стол оказался занят спящим мальчишкой, но нашёлся ещё облезлый трёхногий табурет, приткнувшийся в углу между стеной и пустым железным шкафом с грязными стеклянными дверцами. Конечно, пыльный. Сидор подошёл, навалился на него коленом, проверяя, не развалится ли. Тот душераздирающе, мучительно скрипнул, но устоял.

Березин пару секунд поколебался. Девушка весила немного, но побольше, чем виделось на глаз. Кажется, в ней присутствовал не только воздух, обёрнутый тонким платьицем, и не хотелось, чтобы всё это вновь загремело на пол. Да и, что греха таить, интересно оказалось рассмотреть узкое лицо внимательнее, не говоря уже о том, что давненько ему не приходилось носить на руках юных привлекательных барышень.

Наконец он решил рискнуть и усадил своего эксперта на табурет, прислонив к углу, а сам принялся искать, чем бы аккуратно привести Антонину в чувство. Оплеухой не рискнул: он умел соизмерять силу, но тут боялся, что даже его «аккуратно» окажется чересчур. Повезло быстро, на видном месте стоял флакончик нашатырного спирта с соответствующей биркой, да и вода имелась.

Антонина, очнувшись, протестующе дёрнулась, пытаясь увернуться от вонючей ватки под носом, ударилась затылком о шкаф, отчего тот звякнул, охнула и открыла глаза, растерянно уставилась на сидящего перед ней на корточках мужчину, не понимая, где находится и что происходит.

– Как вы? – спросил Сидор.

– А что случилось? – пробормотала Бересклет, обводя взглядом помещение. – Мальчик! – ахнула она и попыталась вскочить, но ноги подломились, и стул подозрительно хрустнул под осевшей на него девушкой.

– Нормально. Я глянул, спит, – отмахнулся Березин, поднялся и протянул мятую жестяную кружку, которую добрые люди принесли вместе с тазами и вёдрами, чтобы черпать воду. – Пейте.

Антонина не стала возражать, сделала несколько больших глотков, потихоньку приходя в себя. Вспомнилось, что операция закончилась успешно, она даже вышла к ожидающей родне, а потом…

– Я что, в обморок грохнулась? – пробормотала растерянно. – Слава богу, не над мальчишкой!

– Идёмте, провожу домой. – Сидор протянул огромную лапищу.

Отказываться от помощи девушка не стала, уцепилась за широкую ладонь обеими руками и осторожно поднялась на всё ещё нетвёрдые ноги. Голова опять закружилась, Антонину повело в сторону, но мужчина успел подхватить её под локоть, а через пару мгновений дурнота схлынула.

– Вы жiвница, что ли? Выложились? – уточнил Березин, хмурясь и не спеша выпускать. Тоненькая, бледная – в чём душа держится! Хоть плюй на длинные языки и правда неси к дому.

– Жiвница, – созналась она, – только не говорите никому. И не в том дело, я не от растраты сил. Просто… устала, – пробормотала она, запнувшись. Не жаловаться же постороннему человеку на собственные страхи, правда! Тем более когда самое ужасное позади и всё окончилось благополучно. Хотелось в это верить. – Сидор Кузьмич, отчего в больнице такой ужасный беспорядок? И фельдшер этот ещё… Он отказался ассистировать, хотя это его прямая обязанность!

– Идёмте, – вздохнул Сидор. – Вам надо поесть и выпить горячего чаю, а это всё потерпит.

– Да, вы правы, – пришлось нехотя признать Антонине.

Было что спросить у исправника, было на что пожаловаться и чего попросить, но это и вправду терпело. А отдохнуть сейчас действительно стоило, что особенно стало заметно, когда Березин убрал руки: стоять без поддержки получалось с трудом.