– Никто не полетит ни в какую пропасть. – Джамшид усадил Мунтадира на подушки рядом с собой. – Нет, – повторил он, когда Мунтадир отвернулся в сторону. – Мунтадир… – Джамшид помедлил, а потом продолжил с опаской: – Путь до Дэвабада неблизкий. И небезопасный. Ты всегда можешь приказать…

Мунтадир отчаянно замотал головой.

– Не могу. Это выше моих сил. – Он закусил губу и с горьким смирением уставился себе под ноги. – Пока – выше. – Он утер глаза и набрал в грудь воздуха, как бы собираясь с силами, перед тем как снова заговорить. – Прости. Я не должен был вываливать это на тебя. Ты и так настрадался из-за политических дрязг нашей семьи.

– Не говори ерунды. – Джамшид коснулся щеки Мунтадира. – Я хочу, чтобы ты всегда рассказывал мне о таких вещах. – Он улыбнулся. – Если честно… все остальные твои друзья – обычные подхалимы, от которых никакого толку.

В ответ на это ее супруг посмеялся.

– Я всегда могу рассчитывать на то, что ты искренне меня отругаешь.

– И не позволю тебе угробить себя. – Ладонь Джамшида переместилась ниже, на скулу Мунтадира. – С тобой ничего не случится, даю слово. Я не позволю. А я невыносимо честен, когда дело касается данного мной слова.

Мунтадир снова засмеялся.

– Это я знаю. – Он снова глубоко вздохнул и вдруг зажмурился, как от резкой боли. Когда он заговорил снова, в его голосе сквозила печаль. – Мне тебя не хватает.

Гримаса исказила лицо Джамшида, хорошее настроение как рукой сняло. Только в этот момент он заметил, где находится его рука, и его взгляд упал на губы ее мужа.

– Извини, – прошептал он. – Я не хотел…

Но он не успел объясниться до конца, потому что в следующую секунду Мунтадир принялся целовать его, целовать с отчаянием, которое чувствовалось и в ответном поцелуе. Джамшид запустил пальцы в темные волосы Мунтадира, притягивая его ближе…

А потом оттолкнул его.

– Не могу, – выпалил Джамшид, задыхаясь и дрожа всем телом. – Прости, не могу. Больше – никогда. Я же все объяснил, когда ты женился. Она моя бану Нахида.

Ошеломленная Нари сделала шаг назад. Ее шокировали не намеки на прошлую интимную связь между ними – иногда складывалось впечатление, что Мунтадир переспал, без преувеличения, с половиной своих знакомых. Но все его интрижки казались несерьезными: тут – флирт с тем или иным заграничным министром, там – случайная связь с поэтом или танцовщицей.

Но то, что терзало ее супруга в эту минуту, точно нельзя было назвать несерьезным. Эмира, который так уверенно усаживал ее к себе на колени в саду, как не бывало. Когда Джамшид отстранился, Мунтадир отшатнулся назад, как от удара. Казалось, он из последних сил сдерживает слезы. Нари стало его жалко. Она как-то особенно отчетливо осознала, что за внешне привлекательными атрибутами власти и королевским лоском кроется трагическое одиночество, на которое их всех обрек этот дворец.

Мунтадир уставился себе под ноги.

– Конечно, – проговорил он, силясь взять себя в руки. – Я думаю, тебе лучше уйти, – добавил он сдавленно. – Скоро придет она. Не хотелось бы ставить тебя в неловкое положение.

Джамшид вздохнул и медленно поднялся на ноги. Опираясь на трость, он безропотно посмотрел сверху вниз на Мунтадира.

– Тебе так и не удалось освободить тех Дэвов, про которых мы с Нари тебе рассказывали?

– Нет, – ответил Мунтадир еще более сухим тоном, чем в разговоре с Нари на ту же тему. – Крайне сложно отпустить на свободу тех, кто виновен во вменяемом им преступлении.

– Так обсуждать последствия нового экономического курса твоего отца в общественном месте уже стало преступлением?