Как всё-таки трудно разлепить глаза. Не помню, с какой попытки, но мне это удаётся. Не может быть… Я перечисляю все ругательства, которые только знаю. Мой страшный кошмар снова тут.

- Как не стыдно. Девочке нельзя так материться, - брюнет сидит, закинув ногу за ногу, прямо напротив меня.

- Ты что здесь делаешь?

- Пришёл помочь. Я знаю, как трудно будет тебе в первые дни.

- Ничего. Справлюсь. Пошёл вон.

- Спасибо.

- Что?

Немного поворачиваюсь, прислушиваюсь к себе, вроде не болит ничего. Правда, скорее всего, наркоз ещё действует.

- Спасибо, говорю, могла бы мне сказать.

- За что это?

- Я тебе жизнь спас. Можешь уточнить на обходе у врачей.

- Я тебя не просила.

- Неужели? Послушай, ты всегда такая?

- Какая? – я с ним не церемонюсь.

- Вредная. Я думал, что утром тебе плохо было. Вот ты и ругалась. А сейчас что не так?

- Да всё, - снова ругаюсь. – Уйди. Уйди по-хорошему, Лёха.

Он улыбается.

- Запомнила. А если не уйду?

- Ты дебил? Русский язык не понимаешь? Да? Ты не ровня мне. Сообщаю на всякий случай, если собираешься подкатить. Так понятнее?

- Неа, - нагло смеётся в ответ.

- Да пошёл ты… Дикарь немытый. Нищеброд. К малохольной своей вали…

Я не успеваю договорить, как он вскакивает, опрокидывая стул, и направляется к двери.

- Сколопендра, - цедит он напоследок сквозь зубы. – Мне правильно назвали твоё имя.

3. Глава 3

Алексей

Сколопендра, сколопендра, сколопендра. Теперь вроде полегче стало. Ещё раз двадцать повторю и буду знать, что она самая мерзостная и отталкивающая девушка на земле. Уеду домой и забуду эту ненормальную, влупившую мне между ног. Уже сто раз пожалел, что вызвался ей помочь.

- Да, Макс, - на этот раз проигнорировать друга я не смог.

- Лёха, куда ты пропал?

Макс сразу догадался, что у меня что-то произошло. И не стал высказывать своё недовольство. Ведь вчера он не смог дозвониться своей девушке. Её маме в этой же больнице сделали серьёзную операцию, а мы отвлеклись на эту дикарку.

Между прочим, на красивую дикарку, которая даже, лёжа на каталке, произвела на меня впечатление своими огромными голубыми глазами. Просто космическими, инопланетными.

Рассказываю Максу, что произошло. И собираюсь покинуть больницу.

Лежала она вчера, скрутившись калачиком, на больничной каталке. Юбка немного задралась, оголив её красивые и стройные ноги. Босоножки одиноко стояли возле неё, а красивый свод её маленькой стопы просто врезался в мой мозг и не отпускал, пока я находился в уборной.

Когда возвращался, не смог пройти мимо неё и остановился.

- Могу тебе чем-то помочь?

Она снова раскрыла свои необычные глаза, посмотрела внимательно на меня, поморщившись от боли, и тихо произнесла:

- Вали, куда шёл, - послала меня в пеший поход и отвернулась к стенке.

- Ты чего за живот держишься? Что тебе сказал доктор?

Она ничего не ответила. Мне ничего не оставалось, как действительно идти и разбираться со своими делами. Женька и Лера, наверно, меня уже по всей больнице ищут.

Но, проходя мимо смотровых, мои ноги сами завернули туда, где я смог получить информацию. Случилось чп, почти все врачи сконцентрировались на сложной операции, в другой смотровой, оставшиеся, спасают раненого человека. Меня обнадёжили. За девушку не беспокойтесь, у неё подозрение на аппендицит, ею скоро займутся.

Ладно, пусть разбираются. Больница одна их лучших. Вернулся к своим девчонкам, но мне на ухо продолжала скулить совесть. Все признаки указывали на то, что у космической девочки вот-вот начнётся перитонит. Мой случай. Эту боль сложно забыть.

Быстрым шагом возвращаюсь назад и делаю всё, чтобы её спасти, непрерывно выслушивая её оскорбления. Она всего лишь красивая девчонка, ухоженная, скорее всего, из приличной семьи. Такую боль терпит впервые. Вот и обзывается. Ничего, мне не привыкать.