Васильев меня сразу понял, привык доверять предчувствиям. Да и, возможно, мысли схожие с моими у него были:

— Степаныч, ты останешься, будешь на связи...

Пожалуй, пропущу, то, что вывалил наш Дед на бедного подполковника. Всё же лексикон у него богатейший и фантазия неиссякаемая. Даже за оружие начал хвататься...

Едва заметное движение глазами Васильева. Степаныч почти успел, опыт штука серьёзная, но почти не считается. Сам ведь учил когда-то. И хорошо учил.

— Прости, Дед, — подхватываю на руки оседающее тело, — но иначе нельзя.