Слишком тепло она ко мне относится. А значит что? А значит держись подальше, старшина, и друга меньшего держи там же. Не стоит обижать хорошего человека, путнего всё равно ничего не выйдет...

Вот наконец-то появились. М-дя... Надеюсь, Сибирские холода отморозят всякое желание... Ибо отсутствие доступного женского пола, в последнее время, весьма дурно влияет на мысли, скорей бы мороз — остудить гормоны! Да уж. Судя по виду парней, подобные мысли, посетили не только меня. А учитывая, что кроме Васильева, генерала, его супруги и Зухры, из второй машины вышла ещё одна молодая женщина, из той же категории — смотри, но не трогай. Похоже на улицу мы сбежим сами...

Какими судьбами здесь оказалась Катя, не понятно. Напомню, это та девушка, которую спасла от смертельной раны Маришка. И если из больницы она могла вполне себе выписаться то, что она делает здесь? О! Кажется, подобный вопрос заинтересовал и Рогожина!

Вот он разговаривает с Васильевым, время от времени бросая странные взгляды на стоящих рядом Зухру и Катю. Причём вторая как бы прячется за первую. Зухра бережно прижимает её к себе и что-то шепчет. Вдруг взгляд Кати падает на меня, на лице проскальзывает какое-то странное чувство. Она что-то говорит...

Зухра с задумчивым видом смотрит в мою сторону, что-то спрашивает и, получив утвердительный кивок, окликает Васильева. Они о чём-то переговариваются, при этом Катя как бы отодвигается. Майор, пожимает плечами, отходит к Руслану. И вот подают сигнал: подойди.

Странная, наверное, со стороны картина, две девушки друг за другом, перед ними я. Чуть в стороне Рогожин и Васильев. Катя делает несмелое движение вперёд, как бы слегка выдвигаясь из-под зашиты:

— Здравствуйте, Егор.

— Здравствуй, Катя, рад видеть тебя в здравии. Ты можешь не бояться ни меня, ни людей здесь присутствующих.

Я только сегодня смог нормально рассмотреть её. Чем-то не уловимым девушки похожи друг на друга. Может тёмным колером? Волосы, глаза? А может?..

Может, дело в шрамах на лице? У Разиной, а, несмотря на то, что была замужем Зухра именно Разина. Почему спрашивать не стал, может за однофамильца замуж вышла, или не захотела, или вообще в гражданском браке жила? Не думаю что это тот вопрос, с которым к ней надо лезть. Ну не у командиров же спрашивать, в самом деле!

Так вот, у Зухры пара едва заметных шрамов на губах, видимо они были рассечены сильным ударом. Шрам на левой брови и на скуле. А Катя? Ей доставалось куда сильнее и чаше. Губы и подбородок в сетке мелких шрамиков, и паре вполне заметных. А от левой брови вниз, почти до середины щеки, тонкая белая полоса — след от ножа. И на самом лице несколько полос. Нет, неправы мы были, убивая боевиков на базе. Нельзя было так. Вырубать, а потом... потом... Вот бы дедушка порадовался, такому количеству Силы. Глядишь и спал бы по ночам сном младенца... Вот ведь убил, того мерзавца, пырнувшего Катю ножом и ведь жестоко убил? И что? Совесть спокойна. А остальных мразот? Страдаю. Легко умерли твари... Конечно, во мне сейчас говорит злость. Не могли мы по-другому, слишком много их было. Но от этого не легче. Вот за что такие испытания, этой не высокой, хрупкой на вид девушке? А теперь ещё и порезанное лицо, а что может быть страшнее для молодой женщины? Хотя... Это я погорячился. Несмотря на шрамы, вполне симпатичная. Даже весьма! Так стоп! Вот Катя что-то отвечает:

— Я знаю, — опускает взгляд, — просто не могу привыкнуть. Мне кажется, что любой мимо проходящий мужчина может схватить меня и сделать всё что захочет. Вы не думайте, я понимаю, что это не так, но ничего сделать не могу, ноги подкашиваются, и наваливается страх.