Почему? Почему ты огорчен этим, Иэль?

- Ты обещал мне, что будешь рядом всегда, что ее не существует. Что предсказание – ложь, ты обещал! - в сердцах, немного истерично вещала девушка, кинувшись к Иэлю, положив бледные ладони ему на грудь.

Дракон не отходил в сторону. Позволял ей прикасаться.

А меня уже плохо держали ноги.

- Все кончено, Мариса. Прости, - выдохнул мужчина, но зачем-то положил ладони на ее руки и сжал их.

- Скажи… что не любишь меня и я уйду! – всхлипнула, сжимая его одежду в кулаки.

Дракон медлил дольше, чем нужно было для однозначного ответа семьянина.

- Не люблю, - наконец-то выдал он, но звучало как-то бледненько.

- Тогда… поцелуй меня! Последний раз! – жалостливо прошептала служанка, безотрадным взглядом заглядывая в глаза моему мужу, - я заслужила хотя бы этого перед тем, как быть выброшенной из твоей жизни.

Иэль колебался мало, пять болезненных секунд, раздирающих мое сердце. Недолго, но он сомневался. После чего склонился и припал губами ко рту безутешной девушки.

Я отшатнулась от двери, как от огня.

Казалось, изнутри раздирает самая дикая боль, которую я когда-либо чувствовала в своей жизни. Побои бывшего мужа были не такими жгуче-ядовитыми, не выжигали душу, не превращали ее в пепел.

Потому что я полностью доверилась. Дурочка. Ничему не научила жизнь.

Из глаз брызнули горячие, обжигающие слезы. Прижав руку ко рту, чтобы эти двое не расслышали моих всхлипов, кинулась прочь, не разбирая из-за слез дороги. Бежала вниз по каким-то ступенькам, спотыкалась, но не останавливалась, хватаясь за перила.

Запястье жгло. Физической болью, не душевной, и это была не магия сына, не хватало еще здесь все сжечь. Поэтому я практически не обращала на покалывания внимания, пытаясь не сойти с ума от острых мучений сердца, рассыпающегося на окровавленные кусочки внутри груди.

Спряталась в коморке под лестницей и зажалась в угол, обнимая колени трясущимися руками. Меня душила горькая обида.

Картина маслом – муж целует служанку после того, как почти умолял меня переспать с ним и консуммировать брак, о котором я не просила. После того, как я спасла его от смерти и вечного холода.

Нет! К чертям собачьим этих драконов!

Я уйду, мы с Иэлем никогда больше не встретимся! А если захочет хотя бы взглянуть на меня, то придется поползать в ногах, а перед этим хорошенько поискать, напрячься!

Яростно толкнув стеллаж со всяким ненужным хламом, с диким грохотом разбивая его об пол пыльной двухметровой кладовки, резко сорвала с шеи цепочку с кулоном в виде четырехлистного клевера, подаренную Феральдом – единственным человеком, которому я могу полностью доверять в этом мире.

Со всей силы сжала в кулаке магическое украшение и пожелала быть отсюда как можно дальше.

Зажмурилась. Подул теплый ветерок, подол платья хлестал по ногам. 

Перед глазами промелькнуло удивленное лицо Феральда с бородой, заплетенной в косу, а через секунду тишина разрушилась гомоном десятков разных голосов, доносящихся со всех сторон.

Я открыла глаза. Кулон исчез из руки, видимо, исчерпав свою силу. Стоя посреди рыночной площади, я изумленно оглядывалась по сторонам.

Кое-как выложенная брусчатка под ногами, местами была давно втоптана в землю, слева – рыбная лавка, пузатенький продавец со скучающим видом опирался щекой о подставленную ладонь. Справа – навес с товаром крепкого, жилистого мясника, взирающего на проходящий народ немного жутко, с тесаком в руке и в фартуке, заляпанном кровью.

Мимо степенно проплывала дама в годах. На голове у нее была сооружена вычурная шляпа, а под тканью кружевного платья явно находился пышный подъюбник. Женщина показалась мне немолодой, выдавала сморщенная шея и явно немолодые руки, хотя на лице макияж был выполнен грамотно – больше тридцати пяти и не дашь. В руке у нее была красивая плетеная корзинка.