– В холодильнике творог возьми, со сметаной себе его сделай, – официально улыбнулась Маша и постаралась спать дальше.

– Не люблю я творог! – гремел постоялец.

– А чего ты любишь? – отвернулась от него на другой бок одноклассница.

– Я хочу рисовую кашу, – капризно стоял над душой Федор.

– Тогда надо заранее список составлять! – сонно бормотала Мария. – Райдер! Или на неделю меню составлять. А так… я…

– ты спишь, что ли опять?

Ответом было мирное сопение. Но постоялец был упрям. Он не поленился, достал из холодильника замороженную сосиску и сунул хозяйке под одеяло. Та вылетела из постели ракетой. Зато мгновенно под одеяло, за сосиской кинулся Гриша, спер колбасное изделие и унесся в комнату к постояльцу.

– Ты офигел совсем!! Ко мне лезть холодными руками! – спросонья не совсем поняла правильно Маша.

– Еще чего! Это я тебе сосиску бросил. Из холодильника. Вари рисовую кашу.

– А манка не пойдет? – на всякий случай поинтересовалась Маша и вдруг сообразила, что она не совсем одета. – А-а!!! Наглец!! К девушке ворвался! Выйди, гад! Мне надо переодеться! За это никакой тебе рисовой каши!

С кашей она решила не заморачиваться – слишком долго ее надо варит. Зато быстренько сделала яичницу с колбасой.

– Вот, ешь и на работу, – тоном немолодой жены проворчала Маша.

– Ага, тебя вот не спросил, – пробурчал Федор. – Мне сначала домой зайти надо, одеться.

– Не забудь вечером вещи принести. Если не придешь, я опять к тете Даше нарисуюсь.

Федор хмыкнул, быстро расправился с яичницей и исчез за дверью.

– Гришаня! Гриша… а, ты спишь… Ну и правильно. Давайте спать, ребята, Дарик вон в гараже тоже притих, спит…

И Маша снова залезла под одеяло, откуда очень скоро стал доноситься тоненький женский храп.

Проснулась Маша, когда на улице вовсю светило солнце, а часы показывали одиннадцать часов. Да она бы и сейчас не встала, если б Гришка упрямо не лез к ней в лицо целоваться. А Гришка хорошо разбирался во времени.

– Ого… ребята! Быстро на прогулку.

Утро прошло сумбурно. Пока с собаками погуляла, а потом только собралась в магазин, но пошли звонки.

Звонили девчонки, и каждой хотелось обсудить, как вчера прошел вечер.

– Нет, ну ты была такааая кла-а-а-ссная, – тянула в трубку Танька Свешникова. – Нет, ну я думала, что ты будешь хорошо выглядеть, но та-а-а-а-к…

– Танечка, ты тоже была вчера супер, – отвечала «мармеладом» Маша. – Как ты? Ничего особенного не произошло?

– В смы-ы-ы-ысле? Я только проснулась, – мучала Танька. – А ты про что?

– да я так – вдруг, с каким одноклассником договорилась встретиться, – хихикала Маша, стараясь выудить хоть какую-то полезную информацию.

Однако, все девчонки звонили, верещали в трубку, но ничего полезного не сообщали.

День продолжался обычно, кроме того, что вчера, поздно вечером вот в этом доме лежала мертвая Ирка…

– Надо же, – вздыхала Мария. – На Ирку – то какой спрос. Даже мертвую уперли…

И все же, жизнь шла своим чередом. Марья убралась в доме, кое – что засунула в стиральную машинку, потом в магазин сбегала – все же постояльца надо было чем-то кормить. Это хорошо, что она еще вчера сварила борщ, а если он не любит эти борщи? Вон он какой принципиальный – подавай ему рисовую кашу и все тут. Еще бы кто знал, как ее варить!

После магазина Маша с пакетами возвращалась домой, и ноги сами собой притащили ее к дому родителей Ирки Карасевой. Вот не надо было туда идти, она ж обещала Федьке. Но… Как же не идти? Эдак и вовсе можно договориться до того, что преступления можно оставлять нераскрытыми. Ну уж нет! Тем более, что убили одноклассницу прямо в доме Маши. А если ее убил собственный отец, и убил он ее в доме Маши? Проследил, выждал, когда она пошла собак выгуливать и… В общем, ходить не надо было. Но… Маша все равно пошла.