Его выдавали редко. Раз-два в неделю. И зависел от итоговой суммы чека. Или от щедрости чаевых для официанток. А ещё Диаминта иногда их раздавала в качестве рекламных листовок. Она обладала предпринимательской чуйкой. Хотя и была той ещё хамкой. Я не знала, как с ней вели дела партнёры. Но меня она иногда подбешивала. Вот как, например, желанием сыграть на сырую.

Я всегда приходила заранее, до открытия клуба. Уходила в гримёрку и там переодевалась во всё чёрное: берцы, джинсы, рубашка и под ней футболка. Затем наступал момент собственно макияжа, который делал меня непохожей на себя. Я делала кожу более светлой. Жирно подводила чёрным карандашом глаза. Мой образ завершал парик из чёрных длинных волос.

Да, я боялась быть узнанной. Нас часто снимали на камеры и выкладывали видео в сети. Мало ли кто увидит? А если инспектор? А если это добрый человек, желающий заработать? Было у нас и стукачество. За него давали вознаграждение, если подтверждался факт нарушения на того, на кого доносили.

Но в этот раз в гримёрке сидела Диаминта в сером платье. Она курила и тоже делала макияж. Зажжённая сигара чадила. Я подошла и молча потушила, пока вокалистка дорисовывала стрелку.

– Ну, и кто тебя просил? – она повернулась ко мне.

– Ты так голос испортишь себе. Дымишь, как вулкан.

– Тебя забыла спросить, – и снова вернулась к зеркалу.

В этот раз я полностью оделась в чёрное. Диаминта освободила зеркало, которое тут же заняла я. Пока она распевалась и попутно докуривала сигарету, я преобразила себя. Грамотно расставленные акценты отвлекали от моих настоящих черт, оставляя настоящую внешность инкогнито.

Тэрэс вошёл после стука и разрешения, сказанного хором с Диаминтой. Он нас поприветствовал языком жестов и сделал мне комплимент. Я ведь сочинила музыку за один вечер.

Посмотрела на ящик в столике с зеркалом. Если я сегодня испорчу задумку Диаминты, она сожрёт меня с потрохами. От его напоминания меня снова затрясло. Чтобы скрыть волнение, я взялась за киллиару и провела по струнам. Ещё не успела расстроиться. Ноты я помнила хорошо, но вот лажануть могла, не чувствуя струн, потому что не тренировалась. И решила не надевать сегодня напальчники.

За дверью публику начал разогревать диджей. Его музыка прорывалась сквозь закрытую дверь. Бодрый бит раскачивал гостей.

– Итак, – протянул диджей. – Подходит время. Вы знаете, кто сейчас выйдет?

– Да, – взрывается дружным толпа.

– Вы хотите, чтобы они вышли?

– Да!

– Тогда встречайте. Уникальное, знаменитое на весь Таулин трио – «Алмазная терция»!

Публика подхватила призыв. Кто-то свистел, кто-то кричал, кто-то хлопал в ладоши – под этот шум мы вышли.

Диаминта купалась во всеобщем признании. Ещё бы! Она никогда не скупилась на нарядах для выступлений. Признаться, я удивилась, почему она сегодня надела серое платье, но в лучах прожекторов её наряд сверкал.

Тэрэс коротко кивнул в толпу, никому конкретно не адресуя своё приветствие, чем вызвал новый шквал восторга от поклонниц. Он сел за кухню, так мы называли его барабанную установку. Я же скромно встала у портьеры, сливаясь с тенью.

– Добрый вечер! – поприветствовала в микрофон Диаминта.

Посетители ответили ей.

– Сегодня у нас необычный день. Мы сегодня споём вам прошлый хит «Больше ты не мой», а после… Вы первыми услышите нашу новую песню.

Когда аплодисменты утихли, она кивнула мне.

Я начинала первой. Потом подхватывал Тэрэс. Последней вступала Диаминта. Песня «Больше ты не мой» представляла собой смесь баллады и речитатива.

Распрощались мы давно с тобой,