Диаминта пела о творце, о Мастере, которого поймал ишаар. Сыграв для ишаара, Мастер потерял свободу. Он развивал свой дар, став Маэстро. Его эксплуатировал весь клан. Патроны содержат своих Мастеров и Маэстро, но творить в неволе невозможно. За неподчинение Мастерам перебивают пальцы, чтобы никому больше не играли. И только одна отдушина остаётся – самому создать киллиару.

Заходим на последний припев. Приближаемся к финальному аккорду, который сфокусирует внимание на мощном крике, пропеваемом Диаминтой.

Я улыбаюсь, понимая, что у нас всё получилось. Пара мгновений, и мы получим шквал аплодисментов. Взглядом окидываю гостей клуба: сперва тех, кто на танцполе, а затем и тех, кто на втором этаже. В ужасе моё сердце замирает, хотя пальцы играют.

В одной из кабинок сидит и смотрит прямо на меня Виторио Фаррери, ишаар, которому я залепила пощёчину. Он пришёл за мной? Узнал и теперь запрёт. Получается, это моё последнее выступление.

Я хочу играть!

Диаминта выходит на финал и чисто берёт высокую ноту. Одновременно с ней я бью по последнему аккорду. Эмоции внутри меня смешиваются в странный коктейль: страх, ненависть, горечь, сожаление, страсть к музыке.

Бью по струне и начинаю шипеть. Пальцы на правой руке обдаёт режущей болью, словно полоснуло острым лезвием.

Мир вокруг меня замедляется. Я вижу, как капля крови впитывается в звуковую волну, вышедшую из последнего удара о струну. Одну из многих, витающих в воздухе. Эта волна отходит от меня, от киллиары. Идёт в толпу. Там она встречается с волной, выпущенной Диаминтой.

Обе волны переплетаются, сливаются и вспыхивают белым светом.

Такого быть не может!

Я бросаю взгляд наверх. Фаррери уже стоит. Его короткий крик в толпу, и люди пригибаются, подчинившись его голосовому приказу.

Два других посетителя, находившихся с ним в кабинке, тоже крикнули. Крик одного столкнулся с нашей волной. Они взорвались. Волна второго отогнала взрыв от людей.

В образовавшемся звуковом вакууме я отчётливо слышу, как рвётся струна, об которую коснулась последней и из которой вышла та самая волна, что породила этот хаос.

Время вернулось в своё течение.

Аппаратуру покорёжило. Гости клуба кричали и просили о помощи. Раздавались стоны и мольбы. Со стен снесло дорогущую обшивку. Вокруг царило разрушение.

Я снова нашла глазами Фаррери. Он нахмурился и внимательно в меня всматривался. Узнал? Или на этот раз меня спас макияж?

Диаминта пришла в себя первой. Она схватила меня за руку и потащила в гримёрку, которую заперла, когда заскочил Тэрэс.

– Что. Сейчас. Было?! – она прокричала.

По моим ушам резануло. Я сдвинула брови и посмотрела на вокалистку.

– Говори, – приказ звуковой волной прошёлся по комнате.

– Ты ишаар, – догадалась я, сбрасывая её чары.

– И что? – она прошла к зеркалу, где лежала потушенная сигара и подожгла её. – Я специально закуриваю голос, чтобы он никому не причинял вреда и я могла обойтись без Гласа, – и затянулась.

– Это же вредно, – Тэрэс впервые открыл рот. – Ты ослабляешь свой голос. Он может никогда больше не восстановиться.

Его голос я слышала впервые, но прекрасно чувствовала, что он обладал силой.

– Ты ишаар, – выдохнула я, впадая в ещё больший ступор.

– Я люблю музыку, хочу выступать, а наследнику клана подобные развлечения не пристали, – пожал он плечами. – Я приезжаю на выходные из другого урбануса, чтобы не мелькать у себя.

– Ты ишаар, – я повернулась к Диаминте, отступая назад. – Ты столько мне помогала. Всегда честно платила мою долю.

– Конечно, – она непонимающе уставилась на меня. – Почему я должна тебя обдирать?