Лазаро Золатто был свободным музыкантом, называвшим себя Мастером. Выступал в клубах, где подчинял своей музыкой людей. Ему не раз поступали предупреждения о необходимости зарегистрироваться в системе патронажа и выбрать патрона во избежание казусов. Однако, он упорно сопротивлялся законам и однажды возомнил себя превыше всех. Его игра вошла в резонанс с бурей, пришедшей на Таулин со стороны Четвёртой периферии. В итоге Золатто потерял контроль над ней. И только благодаря слаженным действиям Конвенума Тишины последствия его необдуманного поступка, погубившего невинных жителей.

Учреждение дня памяти жертв этой трагедии пройдёт в Гранд-Примо Ралсо на следующей неделе в среду, где на церемонии выступят лучшие выпускники музыкальных школ.

В душе колыхнулась зависть. Я тоже хотела там выступить.

Грустить и завидовать долго не получилось – моя станция. До дома пришлось идти пешком. Вентуры уже не ходили. Последний рейс был ещё полчаса назад, его я отследила по карте урбануса в тайпе.

В квартиру зашла далеко за полночь. Хорошо, что моя каморка была рядом с входной дверью. В душ не пошла, чтобы никого не разбудить. Поставила будильник. Едва успела снять юбку, как уже спала в обнимку с подушкой.

Утром я первой успела в душ, за что получила пару цветастых выражений от Карлу. Он, в свою очередь, получил за них нагоняй от родителей. Они не любили, когда кто-то грубо выражался.

Рабочая неделя пролетела почти незаметно. Точнее, в полном погружении в свои непосредственные обязанности. С утра до вечера я работала в башне, а после бежала в «Цепи», где трудилась официанткой.

Там же, в четверг, меня застала Диаминта, по совместительству директор кафе. Признаться, она явно была не в духе. От неё исходили волны ярости.

Подруга залетела в своё кафе, взглядом отыскала меня среди столиков: я как раз обслуживала клиентов. Вечерами у нас всегда был наплыв, поэтому заведению всегда требовались дополнительные руки, но всего лишь на два-три часа. Именно поэтому я согласилась на эту подработку.

Диаминта кивком указала на лестницу, ведущую в её кабинет на втором этаже. Передав заказы сменщице, я убежала наверх.

– Ты говорила, что изучила игру на тремоло? – с порога спросила она, делая глубокую затяжку от сигары.

Да, эта рыжая хрупкая девушка двадцати лет курила, как просыпающийся вулкан. За пару выдохов в комнате уже по полу стелился заметный дымок.

– Да, ещё на позапрошлом занятии, – подтвердила я.

Она, пожалуй, была единственным человеком во всём мире, которому я рассказала о своих занятиях музыкой с Маэстро. И то, только по тому, что мы с ней состояли в Алмазной терции. Даже своей лучшей подруге Фиоланте я не открыла этой тайны.

– Хорошо, – Диаминта затянулась и, выпуская дым, достала из верхнего ящика стола лист бумаги. – Посмотри. Тэрэс уже проставил ритм. Тебе осталось только придумать мелодию.

Я взяла протянутый лист и пробежалась взглядом по тексту. Даже присвистнула.

– Ты уверена, что вытянешь? Здесь нужен бОльший диапазон, чем обычно ты берёшь.

– Завтра выступаем с этой песней, – огорошила она, выпуская дым кольцами.

На её заявление у меня открылся рот. Мы же репетировали другую. Я ослышалась?

– Сегодня получишь освобождение от смены и доплату. Иди и пиши музыку. Не забудь прислать окончательный вариант мне. Я перешлю его Тэрэсу.

Всё-таки я услышала её правильно. Выступать без репетиции – верный способ растерять поклонников. Они не любили, когда халтурят. И сразу определяли, что на них хотят срубить денег.

– Чего стоишь? Иди работай, – Диаминта, как всегда, грубила, если сразу же не бросались выполнять её приказы. Приказы, просить она не умела. – Сыграем старую, а потом скажем, что хотим показать ещё сырую песню. Посмотрим, как она зайдёт публике. Если примут на бис, то сваяем клип. Я уже нашла спонсоров, площадку и актёров. Правда, с первыми придётся поделиться, зато выйдем на новый уровень, – закончила свою речь вокалистка и выпустила в меня прицельно струю дыма.