– Приятно это слышать, – смущенно пробормотал Рид. – Как у вас дела?

Софи подробно рассказала обо всем, что успела сделать за утро, но доктор не выказал ни малейшего интереса.

– А как ваши занятия искусством? Моя сестра говорит, что умерла бы, если бы не могла творить, но, впрочем, Ким всегда была несколько мелодраматична.

– Когда-то и я испытывала то же самое. Но прошло столько лет, с тех пор как я в последний раз что-то создавала, что я уже не помню, каково это.

Рид в нерешительности помолчал.

– Уверен, Ким говорила мне, но каким видом искусства занимаетесь вы?

– Скульптурой.

– Варите стальные конструкции и всякое такое?

– В основном я работала с глиной. После окончания университета получила заказ – изваять головы американских президентов для фирмы, производящей столовое серебро и посуду. Вначале предполагалось, что скульптуры будут в фут высотой, но потом решено было, уменьшив, поместить их на ручки чайников. Профили Джорджа, старины Эйба[3] и мистера Джефферсона должны были украсить столовые приборы.

– Это отдает…

– Пошлостью? – улыбнулась Софи. – Да, согласна, но нужно же с чего-то начинать.

– Так почему же вы не взялись за эту работу?

Софи рассказала Риду о смерти матери и о двенадцатилетней сестре Лисе, оказавшейся под опекой отвратительного чудовища.

– Я боялась, что отчим попытается затащить девочку в постель сразу же после похорон.

– Значит, вы остались, чтобы заботиться о сестренке. – В голосе Рида слышалось благоговейное восхищение.

– Я просто поступила как должно, – возразила Софи.

Но Рида не ввела в заблуждение ее скромность. Он хорошо знал, что значит жертвовать собой ради другого, и оценил по достоинству поступок Софи.

– У вас не возникало искушения бросить все и сбежать?

– А почему бы вам самому не собрать вещи и не покинуть этот городок?

– Обязательства перед самьей, – объяснил Рид, потом ненадолго задумался. – Я понимаю. Мы с вами оказались в одинаковом положении.

– Совершенно верно. – Софи сидела на табуретке возле кухонного стола, но стоило ей пошевелиться, как тело пронзила боль. Она невольно вскрикнула.

– У вас все в порядке? – встревожился Рид.

– И да, и нет. Я вся в синяках после падения. Какой-то лихач едва меня не сбил – пришлось отпрыгнуть в темноте на обочину дороги. – Софи в двух словах рассказала Риду о случившемся.

– Так вы не знаете, кто был за рулем?

– Я могу описать машину и… погодите! Расс сидел рядом с ним в кафе, должно быть, они знакомы! Надо позвонить ему и спросить. Пожалуй, я сделаю это прямо сейчас. Того подонка нужно остановить. За такую езду ему…

– Уверен, теперь он уже далеко, – поспешно выпалил Рид. – На том шоссе довольно оживленное движение, там бывает много туристов. – Он вытер со лба крупные капли пота.

– Наверное, вы правы, – отозвалась Софи. – Если бы мерзавец был из местных, мне бы обязательно о нем рассказали. Я устроила целое представление, опрокинув кувшин пива ему на голову.

– В самом деле? – протянул Рид. Еще не освоившись в новом, одолженном Колином джипе, он растерянно заозирался в поисках салфеток. Ему хотелось вытереть пот, ручейками стекавший по шее. – Представляю, как… удивился этот тип.

– Вернее сказать, он просто ошалел, – призналась Софи. – Я не сделала бы этого, если бы не его взгляд. Он смотрел на меня так, будто ждал, что я начну что-то выпрашивать.

– Что, например? – Рида бросило в жар, он принялся расстегивать рубашку.

– Думаю, деньги. Тот тип, должно быть, богат.

– Вот как? – Рид пытался сорвать с себя рубашку, но руки застряли в рукавах.

– Да. Такой надменный, пресыщенный вид бывает лишь у тех, кому не приходится заботиться о деньгах.