– Не сравнивай мою жажду наживы с алчностью служителей веры, – воскликнул я. – Волшебства не бывает! Богов нет! Истина в том, что, утопившись с горя, русалкой ты не станешь. Разве что кормом для нее. Иные расы – не более чем живые существа из плоти и крови, они не могут изменить чью‐либо природу!

– А мне и не нужно ничего подобного. Чего хорошего рыбиной стать?

Он устало вильнул хвостом.

Для обычного волка Селио был чересчур нескладным. Массивное туловище и осмысленный взгляд выдавали в звере перевертыша. Лапы его оканчивались подобиями ладоней, только более узкими и покрытыми длинной шерстью пепельного цвета.

Именно такими созданиями славились Кумельга́нские леса и изобиловали изощренные детские сказки.

Хорошо, что простой люд не привык разглядывать диких зверей, а предпочитал сразу спасаться бегством. Невнимательность селян частенько бывала нам на руку.

– Даже если нас не превратит в лягушек обманутая тобой старушка и не проклянет за кощунство Меру́н, стоит быть осторожнее, – сказал Селио, принюхавшись. – Чуешь? В воздухе так и веет тоской.

Я поежился, словно тулуп из овечьей шерсти совсем перестал согревать. Пойти в Фензино нам посоветовал староста Дворов, уверив, что в тамошней речке поселилось недоброе лихо.

Отчего‐то повадилось оно воровать домашнюю живность, особенно часто – кошек. Сперва люди подумали на лесной народец, но потом стало очевидно, что дело не в нем. Не могли нечистые животных съедать, а головы рядком вдоль улицы ставить. Жители деревни списали все на злого духа, поэтому им срочно потребовалась помощь колдуна, которым по определенным причинам часто считали меня.

В другое время я бы с радостью отказался от этого заманчивого предложения. Ярких ощущений мне и без того хватало по роду деятельности. Но после продажи жене старосты Дворов молодящего зелья, почти целиком состоявшего из грязи, нам срочно потребовалось отправиться куда подальше.

– Ты просто устал, – сказал я, ободряюще потрепав перевертыша по холке. – Вот доберемся до деревни, а там найдется теплый угол, мясо на углях, свежий квас – все как ты любишь.

Когда мы нашли нужную тропу, уже совсем стемнело.

Вдалеке мигали слабые огоньки: должно быть, светились окна деревянных срубов. Направившись в ту сторону, мы вышли на поляну и столкнулись с жутковатого вида идолом, выстроганным в теле засохшего дуба. Из самого его сердца на нас скалилась Мать Макошь: ее лицо спокойно совмещало в себе женские и паучьи черты.

«Староверы, значит. Н-да, таких вокруг пальца обвести непросто», – но я не стал высказывать опасения вслух.

В прежние времена считалось: чтобы мольбы были услышаны, богам нужно даровать особое подношение. Не мед, сдобу, ленты и цветы, а кое-что более ценное. Например, баранью кровь.

Поглядев на губы деревяшки, перемазанные чем‐то бурым, я невольно почувствовал подступающую волну тошноты. Что же увидели жители деревни? Они явно напуганы, раз прибегают к старым методам защиты.

Селио, похоже, подумал о том же и глухо заворчал. Из его пасти вырвался пар.

– Прости, друже. Этот крепкий орешек необходимо расколоть, даже если зубы болят.

Я решительно достал из наплечной сумки все необходимое и начал подготовку. Если повезет, кровожадным чудищем окажется обыкновенный мальчишка, излечить которого сможет хорошая порция отцовского ремня, а не «колдовские знаки» на отсыревшей бумаге.

Надев черный плащ, испещренный рунами, поверх одежды, я завязал шнурок у шеи и оправил загибающиеся полы. Натянул остроконечную шляпу. Все почему‐то считали, что у колдуна должен быть именно такой наряд, а я находил его не только нелепым, но еще и крайне неудобным. Напоследок я пририсовал золой из специальной баночки темные круги под глазами и заострил нос, чтобы казаться старше. Семнадцатилетнему пареньку деревенские точно доверять не станут.