— Никак, — недовольно фыркнул парень. — Ничего не чувствую. Даже вкуса рыбы за десять древних камней. Это уже восьмое блюдо за вечер, а я могу ощутить только сухость собственного языка и неприятный скрежет в зубах. Когда пью дорогое вино, жидкость неприятно скользит в горле, а после разливается в животе и бултыхается там, пока я не отправлюсь в туалет, чтобы избавиться от нее. Ты спрашиваешь меня, как я себя чувствую, нарак? Я чувствую, что вы решили вернуть меня к жизни, которая гораздо хуже смерти.

— И все же, ты жив, Божественный чемпион Эйн, — холодные черные губы Сиба растянулись в уродливой улыбке. — Когда я спрашиваю тебя, как ты себя чувствуешь, я хочу услышать вовсе не о том, что ты расстался со вкусовыми рецепторами или как ты сходил помочиться. Я спрашиваю, насколько ты восстановился.

Эйн посмотрел на Сиба и во лбу у парня сверкнул покрытый письменами фиолетовый глаз просвещенного Аджны, секунда и рыжие волосы колыхнулись, выпуская из черепа костяную корону просвещенного Сахасрары. Нарак живо ощутил давление, захватывающие все пространство вокруг. Мир крошило, сжимало и раздирало на части. Он полностью оказался во власти героя, когда-то стоящего на одной ступени с Багантимом. Троица монстров, покоривших Стилантру. Наследник Тигра, Божественный чемпион и Морок.

— Какое приятное улучшение, — Сиб указал на костяную корону. — Не поделишься секретом?

— Ну, — вмешался Торил, когда Эйн развеял иллюзию и вернулся к безвкусному ужину. — От него же только часть осталась. Аша раздробила его Врата и оттяпала руку, ногу и часть тела. Н'гелла перетащила его в свои грезы и тем самым сохранила жизнь. Ну как жизнь — душа не отправилась за черту, тело-то плохонькое было. Дальше ты знаешь — ты же сам приперся ко мне сразу как Аша победила в финале мирового турнира и сказал, что нам нужны еще союзники.

Честно говоря, я думал, что ты хочешь с моей помощью искать их в Патале, но нараки видимо ребята с искоркой безумия, поэтому ты приказал мне вернуть этого чудика из мира мертвецов. Спасло только то, что я уже переделывал ноги Ситаре и знал, как работать с божественным металлом. Проблема была в том, что наша госпожа чемпион разворотила ему все каналы и сломала Врата. Мне нужен был катализатор для восстановления. Я хотел вновь открыть Аджну, чтобы вернуть ему рассудок и силы, но необходимо было как-то стабилизировать поток после того, как я бы его активировал.

Мне повезло, когда Н'гелла нехотя отдавала мне его покореженное тело, я заприметил рядом бездыханную оболочку Багантима. Тому парню гораздо меньше повезло — его вот невозможно вернуть никак. Он был жив только потому, что Сахасрара — невозможная чакра. Именно она поддерживала в нем жизнь. Но зачем?

— Ты убил Багантима? — Сиб просто поинтересовался, но увидел, как на секунду замер Эйн.

— Пришлось, — развел руками Торил. — Теперь его тело в специальном гробу, стоит рядом с Цинари. Их жизни угасли, но мечты нашли новое воплощение. Я не был уверен, что у меня получится, но, как видишь, я настоящий гений.

— Ты пересадилВрата Багантима ему? — Сиб не верил, что говорит подобное.

— Не совсем, — заерзал на стуле алхимик. — Чтобы тебе было легче понять — я взял их каналы чакры и сплел воедино. Тот, кто сидит перед тобой, он на семьдесят процентов Эйн, а на тридцать — Багантим.

— Чего? — нарак вновь посмотрел на Эйна, а тот поднял глаза, которые все еще оставались безразлично серыми, но только сейчас нарак рассмотрел кошачьи тонкие, вертикальные зрачки.

— Ага. Каналы чакры, некоторые внутренности, кровеносная система. Эйн больше не человек, он что-то вроде полужанвара. Лишенный многих их природных способностей, но в целом крепче обычного человека. Хотя это скорее из-за того, что у него почти все внутренности — это замененные микро-артефакты из божественной стали.