А как оказалось? Что было на самом деле? Только последнее.

— Пусть разбирается со своей семьей, а ты со своей.

— Это я знаю, — проговорил я, когда она закончила. — А фамилия?

Мама покривила губами, показывая свое недовольство.

— Мам, я ведь все равно узнаю, — поторопил я, крутанув смартфон между пальцев. — Так что помоги мне, пожалуйста.

Она ушла в коридор, зашумев в нем молнией сумки.

— Мучнов Валерий Павлович, — прочитала она и, уверен, сделала это специально, чтобы напомнить о замужестве незнакомки. — Значит, она Мучнова.

Подобрав смартфон, я набрал сообщение новоиспеченному, но уже отличившемуся начальнику безопасности.

Неприятие к нему было алогичным.

Швецов помог мне разобраться с личной жизнью, поймав сыщика и раскрутив его на информацию, которая всплыла бы, но неизвестно когда. Однако в этом то и была моя проблема: никогда и никому не будет приятно оказаться в дураках в глазах собственных подчиненных.

— Хотя я не уверена, что это она, — проговорила мама, нетерпеливо заерзав на месте.

Она хотела поговорить о другой женщине, и ей не терпелось сделать это, в отличие от того же меня. Рот как будто кровью наполнялся, стоило только подумать о том, чтобы начать говорить об этой твари.

— Почему?

Мама пожала плечами.

— Баб Наташа говорит, что она проститутка, не иначе.

Пришлось выслушать версию соседки-чекистки. Она утверждала, что прошлый квартирант-кобелина таскал в дом лядей и съехал с нее, как только появилась жена.

— Мучнов съехал, а проститутка приехала по привычке? — полюбопытствовал я из чистой вредности. — Ладно, а ты почему оставила на ночь эту аморальную личность?

Зная характер своей матушки, я был уверен в том, что она, как это сейчас говорят, натягивает сову на глобус. Она всегда отличалась высокими принципами, и я не удивлюсь, если вдруг окажется, что прежний клиент съехал именно с ее подачи. Не зря же она прикармливает баб Наташу?

— Она паспорт мне показала, была убедительна и...

Что было за тем «и» я так и не узнал. Это было не важно. Ведь мое мнение о пылкой и воинственной Андромеде сформировалось самостоятельно.

— Ты лучше расскажи, что с Эвелиной.

— Мы разводимся.

— Это я поняла уже, — сказала мама, снимая с пиццы начинку. — Хочу знать, что навело тебя на эту мысль. — Матушка вновь посмотрела на меня хитрым взглядом. — Не Андромеда же?

Она точно не была причиной, но стала поводом довести все до самого конца. Особенно в свете открывшихся обстоятельств.

— Эвелина лгала мне и никогда не была беременна от меня, — проговорил я тяжело, несмотря на то, что мог рассчитывать на ее поддержку всегда.

Мама продолжала жевать медленнее, чем прежде, но глаза ее очень знакомо для меня превратились в ледышки.

— Эта мерзавка изменяла тебе? — спросила она, отшвырнул от себя анчоус, словно он был виноват в чем-то. — Ты знаешь, с кем?

— Нет.

— Тогда с чего ты решил, что она гуляла?

Лучше бы она изменяла мне. Тогда бы я еще понял, что разлюбила, пытаясь забыть. Но не было объяснения самой первой лжи беременности, кроме одной – Эвелина была и оставалась расчетливой стервой.

— Она никогда не была беременна, мама. Эвелина не может иметь детей из-за грубо проведенного аборта в пятнадцать лет.

Маме стало дурно. Пришлось отпаивать ее корвалолом, но она просила не останавливаться и рассказать ей все до самого конца.

— Она же с животом ходила, Андрей. Пусть он был не большим... Это было подделкой?

— Киношным реквизитом.

— Как же ты узнал обо всем?

— Благодаря новому начальнику безопасности. Прежний не обращал на детектива внимания, потому что я предупредил его о паранойе жены, а нынешний не только не знал, но заметил и притащил в подвал ресторана.