Пока иду по огромному дому, встречаю повара и, кажется, прачку. И они предпочитают делать вид, что меня не замечают.

Я нахожу Амира на первом этаже в трапезной. Мужчина уперся локтями в поверхность длинного — человек на двадцать — стола.

— Прошу, — указывает на противоположный край и смотрит на мои дурацкие носки.

Мне стыдно, но… Отодвигаю массивный стул, сажусь и поджимаю пальцы на ногах от смущения.

Амир жестом приказывает подавать ужин. Это уже другая девушка: брюнетка, молода и хороша собой. Она точно имеет виды на хозяина, судя по полному надежды взгляду. Амир же относится к ней ровно.

Служанка ставит передо мной блюдо — как в дорогом ресторане — и снимает с него серебряную крышку. На ужин сочный стейк с овощами. Я сильно проголодалась, но не спешу накидываться на угощение. Амир тоже не ест — на меня смотрит. Щелчком пальцев прогоняет Марию, что прикинулась ветошью в сторонке.

— Меня будут искать родители, — несмело заявляю Амиру.

— Чтобы этого не произошло, скажешь, что сегодня ночуешь у подруги, — парирует и совершенно спокойно берет вилку и нож. — А завтра мы вместе поедем к тебе домой, и я познакомлюсь с ними.

— Вы серьезно?! — я в шоке, даже голос сорвался под конец.

— Абсолютно. — Он так жестко разрезает мясо, что я мне становится неуютно. — Придумаешь легенду о взаимной любви.

— Не поверят. У меня парень.

— Вот именно. Парень, — в его голосе чувствуются железные ноты. — А семью надо строить с мужчинами, которые могут держать удар.

— Это про Пашу и…

— Паша, — нарочно перебивает Амир, — мальчишка в штанах с мотней!

— И что? У меня тоже такие есть.

— Я их сожгу.

От неоспоримого тона Амира у меня пропадает желание есть и вера в мужчин.

— У меня завтра с утра пары в институте.

— М. На кого учишься?

— Экономист. Но ведь вам это неинтересно?

— Нет. Спросил ради приличия. Меня интересует твое состояние здоровья и способность родить сына.

А вот у Амира аппетит звериный. И кровь от слабой прожарки стейка хорошо сочетается с его кровожадностью.

— Ой, плохое, — не упускаю момент соврать. Демонстративно вытягиваю руку и начинаю загибать пальцы, — недобор веса, сонливость, головные боли, а еще подвижность правой почки… И много всего еще…

Не знаю, насколько убедительно звучало. Надеюсь, Амир не повезет меня в клинику для полного обследования. От страха сохнет горло, и я беру хрустальный бокал и делая глоток воды с лимоном.

— Ева, ты можешь говорить что угодно, но свадьбе быть. Знакомству с родителями тоже. И ты будешь вести себя так, как нужно мне, — Амир не подбирает мягких выражений. — Я не собираюсь держать тебя в заточении. Только прошу отнестись к сделке с умом и ответственностью.

— Больше похоже на приказ.

— Глупая…

— А если глупая, так вон, — указываю рукой в сторону кухни, — женитесь на служанке. Она-то уж точно слова поперек не скажет.

Амир мастерски контролирует эмоции, но сейчас отводит взгляд и приказывает:

— Последняя комната наверху — твоя спальня. Скройся.

— Да и… пожалуйста. Мне все равно не понравился обед и компания.

Выхожу из-за стола и замираю, оглядываюсь на мужчину — он спокойно продолжает есть. Миную второй этаж и вновь оказываюсь на третьем.

Пора бы уже понять, что в этом доме считаться с моими желаниями не намерены. Но Амир говорил о знакомстве с родителями, значит, есть шанс от него отделаться. Конечно, я вообще не воин, но надо как-то спасать свою шкурку, иначе так и сгину здесь.

…В спальне полумрак из-за зашторенных окон, но он не мешает мне разглядеть вычурную кровать, застеленную шелком и задрапированную балдахином с кисточками по краям. На покрывале куча подушек разных размеров. Какой-нибудь императрице точно понравилось, а по мне — слишком вульгарно. Или я просто не привыкла к такой роскоши.