Все это всплыло в памяти так четко, словно Ульяна заглянула в знакомую с детства книгу.

— Клавдия, растопи камин! — распорядилась королева не терпящим возражений тоном. — Раскрой шторы и распахни окна. Юния, бегом марш на кухню! Ее Высочество нуждается в еде и обильном питье. Да поживее!!!

Последний окрик был, явно, лишним. Горничные и так спешили, как могли. Клавдия, не удивившись приказу королевы (ведь она сама распорядилась не протапливать детскую слишком сильно) схватилась за дрова. Юния умчалась на кухню со скоростью ветра.

Ульяна обернулась к Лауре. Девочка пристально наблюдала за ней, но боялась сказать лишнее слово или каким-то другим образом привлечь внимание матери.

— Что это у тебя тут такое?

Ульяна заметила небольшую ссадину на виске девочки и невольно нахмурилась. Почему прежде не обратила на нее внимания? Отчего Клим не обработал, пусть маленькую, но ранку?

Лаура расценила ее поведение по-своему.

— Нет, Ваше Величество! — испуганно вскрикнула и крепко зажмурилась. Закрыла лицо ладошками. — Простите меня. Я не нарочно. Я больше никогда так не сделаю…

7. Глава 6

Лаура знала: все оправдания напрасны. Слишком хорошо выучила манеры и повадки матери. Извиняться бесполезно, так будет только хуже. Надо с достоинством принять наказание. А в том, что оно последует, девочка не сомневалась. Каждый раз, когда она слабела, ее глаза становились человеческими. Такими, как у отца-предателя. Мать, королева, ненавидела их. И Лаура ненавидела себя за слабость. За то, что не может контролировать цвет своих глаз. Лучше бы она умерла в том чулане, чем в таком виде показалась перед несущей смерть.

— О чем ты говоришь, Лаура? — умиротворяющее спросила Ульяна, не понимая, что происходит. Что заставило девочку так сильно испугаться? — За что извиняешься?

— Вы правы, Ваше Величество, — необычайно уверенно созналась Лаура, не открывая глаз. — Извиняться нельзя. Я достойно приму любое наказание, как и полагается будущей правительнице Сильвестрии. Вы не должны видеть мои глаза неподобающими.

Наказание? Неподобающие глаза?..

Ульяна поморгала, силясь понять, о чем идет речь. И вспомнила. Верно, Ультрамарина наказывала дочь за любую провинность. Даже за то, что та не могла контролировать. Ее удивительные глаза менялись в периоды сильного волнения, страха или потери магической силы.

— За твое мужество я лишаю тебя наказания, — проговорила Ульяна, чувствуя, как ее душа обливается кровью. Так нельзя. Ребенок не должен страдать и расплачиваться за несуществующие провинности. Однако сказать, что вообще не собирается наказывать ребенка, Ульяна не рискнула. — Можешь открыть глаза. Обещаю, что не рассержусь.

Веки Лауры распахнулись. На Ульяну посмотрели уже совсем другие глаза — черные, с узкими щелочками адских зрачков. Снисходительность матери позволила девочке восстановиться быстрее. Более того, Ульяна заметила, что и маленький шрам на лбу Лауры затянулся, как будто не бывало.

— Вот так, — похвалила Ульяна.

Проследила за взглядом Лауры и приметила лежавшую на столике плетку. Как видно, эта ужасная вещь нарочно занимала видное место в детской. Была красноречивым напоминанием о том, что получит девочка за непослушание.

— Клавдия! — скомандовала Ульяна. — Возьми плетку и брось в камин.

Горничная послушно выполнила все, что от нее потребовали, ни жестом, ни словом не выдав удивления. Поразмыслив, девушка решила, что королева придумала новое орудие наказаний. Более изощренное и жестокое. В этом Ультрамарине нет равных.

— Спасибо, — улыбнулась Лаура.