Я вылетаю из столовой и несусь на кухню.

Едва успеваю сказать кухарке, что ее зовет хозяин, как вижу панический ужас на ее лице.

- Вот так помощь, - ворчит она и несется впереди меня в столовую.

- Антонина Леонидовна, - нас встречает властный ледяной голос хозяина. – Сегодня вам удалось меня удивить.

Женщина молчит.

Марат Азатович не смотрит на нас, продолжая крутить между пальцами вилку. Милана откидывается на стуле и смакует вино.

- Вы сегодня превзошли себя. Картофель в меру пикантный, а мясо тает во рту.

Он переводит взгляд на кухарку. Та кивает в ответ.

- Признайтесь, вы где-то заказали ужин? – его темные глаза сужаются.

Власть и сила волнами расходятся от мужчины. Я не решилась бы ему лгать.

- Что вы, Марат Азатович? - кудахчет кухарка. - Я все сама, все сама.  

- Отлично, - хозяин расслабляется, накалывает на вилку кусочек мяса и отправляет в рот. – Божественно. Чем вы его приправляли?

- Как всегда, - голос женщины едва уловимо дрожит, – хмели-сунели.

Огромный кулак обрушивается на стол.

Столовая посуда и приборы жалобно звенят.

Вздрагиваю, втягивая голову в плечи.

 - Черта с два! Это чеснок и розмарин! Я не терплю, когда мне лгут, ясно? – в грубом голосе отчетливо слышится раздражение.

Молча киваю головой, не смея поднять глаза.

Милана едва заметно улыбается. В ее глазах отражается удовлетворение.

- Это всем ясно? – низкий раскатистый рык заставляет всех вздрогнуть.

- Да, - в унисон отвечаем мы с кухаркой.

- Милана? – замечаю, как недобро горят глаза хозяина, когда он переводит их на мою мать.

- Я? Да, конечно, - улыбка моментально слетает с ее губ.

- Отлично, - Марат Азатович поворачивается к нам. – За ложь положено наказание. Ты – уволена!

Делаю судорожный вдох. Сердце болезненно сжимается в груди. Поднимаю взгляд и замираю.

Черные бездонные глаза смотрят на меня. Оценивают, следят за моей реакцией.

***

Распахиваю глаза. Секунду не могу понять, кто я, где я и что мне надо делать? Куда бежать?

Рывком сажусь в постели.

Небольшая светлая комната. Через шторы проскальзывает лучик скупого осеннего солнышка.

Поворачиваю голову из стороны в сторону, стараясь сбросить видения.

Вспоминаю вчерашний вечер: ужин, увольнение кухарки и тяжелый взгляд черных глаз.

Подскакиваю  и несусь в ванную.

Солнце! За окном уже встало солнце! Я проспала!

На весь марафет у меня уходит не более двадцати минут. На ходу затягиваю волосы в высокий хвост и приглаживаю закрытое черное платье ниже колен.

Очень быстро перескакиваю со ступеньки на ступеньку, при этом стараясь не шуметь.

Дом встречает меня гробовой тишиной. Абсолютной и полной.

Отваживаюсь постучать к Милане. Несмелые удары моего кулака о дверь тяжелым эхом разносятся по большому дому.

Резко оглядываюсь на ЕГО комнаты. Но все по-прежнему тихо.

Стучу еще раз, смелее. Эффект тот же.

Дергаю ручку.

- Можно? – слова застревают у меня в горле от роскоши и беспорядка.

В комнате хозяина и Миланы я еще не была.

Несколько дней мы с Антониной Леонидовной старались навести порядок в домике для прислуги, где после окончания стройки этого великолепного дома валялся весь рабочий инвентарь.

Захожу в комнату. Королевских размеров кровать оставлена в беспорядке, ночная сорочка мятой тряпкой валяется на полу. На тумбочке рассыпаны украшения. Огромный шкаф, размером со всю нашу с папой хрущевку, распахнут. Внутри творится форменный ад.

Отдергиваю тяжелые портьеры.

 Вздыхаю. Милана никогда не отличалась аккуратностью. Откуда ей взяться теперь?

 Подхватываю разбросанные вещи и закидываю их в большую корзину. Все, что было на полу, отправляю в стирку. Остальное быстро раскидываю по полкам. Наведением идеального порядка займусь позже.